Онлайн книга «Хроники Ордена Церберов»
|
Хмыкнув, я шевельнула ногами в стременах, и Коряжка пошел резвее, а вслед за ним послушно прибавила ход на совесть выученная вьючная. — Камень, а Камень! — позвала я напарника. Позади меня оживились, предвкушая очередное развлечение в скучной дороге. Впереди, наоборот, предпочли не услышать. — Илиан! — Чего тебе? — сдался он, поняв, что я так просто не отлипну. — Есть вопрос! — бодро отозвалась я. — Рад за тебя, — буркнул Камень. Я решила, что это вполне можно считать разрешением: — Скажи, а тебя в Логове как учили — как Клыка или как Око? Он оглянулся, хмыкнул, приподняв бровь, “украшенную” шрамом. Ну, он же не ждал, что я этого не узнаю, верно? Гемос не дал Солнышку скрыть от меня эту великую тайну, хохотнул: — Из него хотели Око вырастить, надеялись графского дитятю за спиной напарника от опасностей держать. Но такое шило разве удержишь! — Всему меня учили, — буркнул Камень, метнув выразительный взгляд в напарника Навары. — И как Око, и как Клыка. — Скажи, может ли такое быть, чтобы Око чувствовало чужое наблюдение, а найти смотрящего не могло? Теперь во взгляде напарника сквозило удивление. — Наблюдение магическое? Отряд, прислушиваясь к разговору, подтягивался ближе. Я еще раз вспомнила вчерашние ощущения (стараясь вспоминать не все, а только магические, и надеясь, что кровь не прилила к щекам). Наблюдал за мной, определенно, маг. Человек. Не чудовище. Коряжка позвенел трензелями, намекая мне, что я слишком натянула повод, и я торопливо исправилась, потрепала его по холке, извиняясь. — Магическое. Камень задумался, нахмурился сосредоточенно — и даже перестал на какое-то время выглядеть, как высокомерный засранец. — Может. — Не может! — вставила тетка-Око, русоволосая, полноватая и какая-то вся уютно-округлая. — Может, Грельма. Если есть существенная разница в силе дара... — Если цербер наблюдение смог почувствовать, он сможет его и установить! — упорствовала тетка. Вот и нас в Логове учили: способен почуять — способен найти. — ...если есть существенная разница в силе дара, мастерстве и расстоянии, с которого ведется наблюдение, — невозмутимо продолжил Камень, как будто его не перебивали. Тетка фыркнула возмущенно и отвернулась ко мне: — Я, кстати, Грельма Гроза, это Ринко Батог, — кивок себе за спину, — а это, — она ткнула пальцем в спину на Илиана, — хам, который не представил спутников друг другу! Я сдержала смешок: приятно, что не одна я так считаю! Камень сделал вид, что не слышит. Ринко Батог, Клык Грельмы, и впрямь худой и жилистый, как пастуший кнут, усмехнулся в усы. — А ты чего спросила-то? Переговариваться через Гемоса было не слишком удобно, Грельма повелительно махнула головой — и Клык покладисто подался к обочине вместе с вьючной лошадью, благо, дорога здесь это позволяла, и пропустил Грозу вперед. Конечно, ответ на этот вопрос нужно было бы продумать заранее — не трудно догадаться, что он возник бы. Но прогнозирование — это не моё, я сильна своей спонтанностью, поэтому пришлось выкручиваться на ходу: — Да так, гадаю, имеет ли вообще смысл та игра, в которую нас заставляли играть в Логове наставники? Когда нас сгоняли в учебные комнаты и заставляли первую половину учеников следить за товарищами, а вторую — искать, кто именно за ним следит. Какой в ней смысл, если невозможно не вычислить наблюдающего — а значит, у тех, кто следит, нет возможности победить? — Ну не скажи! — легко проглотила обманку Грельма. — Это же не игра на самом деле, а отличное упражнение на разработку навыка, вы так тренируете скорость и силу поиска! Тут вовсе не в победе дело! Камень, которого, видимо, тоже интересовало, отчего я задала этот вопрос, бросил на меня “ну-и-дура”-взгляд. Дура, Солнышко, как есть дура — мне тетка Карима еще сызмальства это твердила! Но рассказывать кому-то про ночного смотруна до того, как поговорю с аргусом, я не стану. Да и после не стану, даже если аргус Эстон и разрешит: неудачами со всем орденом делиться не намного лучше, чем орденские секреты разбалтывать. Но если за мной и впрямь кто-то следил… Я накрыла поиском весь Кремос. Кому я, к лебедям болотным, нужна за пределами акрополя?! На обед останавливались совсем не надолго, и доедали его в седлах: орденские кони, которых каждых в ордене привыкли беречь, устать не успели, а двести золотых в ежегодно — достаточная причина, чтобы слегка утрудить церберов и вьючных лошадей. Грельма рассказывала, как она заработала свое прозвище (нет, не потому что она гроза чудовищ — а просто, обладая сильной склонностью к погодной магии, ненужной ордену, она решила развивать ее сама, без наставника, и как-то раз вызвала грозу которая гремела три дня. Не над Сардом, над другим городом — из которого ее от греха подальше перевели в Кремос, чтобы горе-магичку не пришибли разгневанные горожане). Я увлеклась, и тревожные признаки заметила, когда стало уже поздно. Я спохватилась, когда изменился запах: в нем стало больше сырости, прелой листвы и еще чего-то, что невозможно описать словами. Знакомого с детства. Подкованные копыта Коряжки больше не цокали по утоптанной до каменной твердости дороге — они проминали под собой упругую землю. Мы приближались к болотам. Мы приближались к болотам! Илиан! Мать твою каменную! Я же смотрела перед выездом карту — мы должны были проехать болота стороной! Напарник (чтоб ему!), как будто услышал мой мысленный вопль, оглянулся, скомандовал: — Грельма, вернись на место. Сейчас будем срезать путь тропой через болото — идем походным порядком. — Там… кхм-кхм, — я прочистила горло: внезапно сел голос. — По этой тропе лошади везде пройти смогут? — Лошади — везде. Всадники — нет, — невозмутимо пояснил Камень. — Кое-где придется спешиться и вести коней в поводу, но выиграем полдня, самое малое: здесь болото вытягивается узким языком, телегам не пройти, поэтому местные объезжают. А нам нет смысла закладывать такую петлю. Я тоскливо слушала объяснения, в высшей мере разумные. Думая о том, что с развилки, которая вела в объезд болотного языка, мы съехали сразу после обеда. Возвращаться — потерять без малого сутки на само возвращение и на объезд. |