Онлайн книга «Бегство в мечту»
— Так разберись же с ней, и поскорее, — раздраженно бросил он. — Посмотрим, посмотрим, — Суханов уже копался во внутренностях рации. — Вот это явно в порядке, и это тоже… А это?.. Еще лучше выглядит… А это и подавно… — Ты то, что «плохо» ищи, — сказал Пензин и отошел от радиста. — Туманов, пойди-ка сюда. Андрей подошел к офицеру. — Я сейчас добегу до остальной роты — это буквально через квартал — и обратно. А ты здесь оставайся, все, за что мне отвечать придется — на тебе… Отправил бы кого другого, но тут столько вопросов сразу решать надо, что… Минут за пять—десять управлюсь… Ну, может двадцать… — Не волнуйтесь вы так, товарищ старший лейтенант, — сказал Туманов. — Ничего не случится. — Рад бы не волноваться, да сам видишь, какая ерунда начинается. Целый город словно с ума сошел… Л тут еще этот «чемодан» замолчал, — кивнул он на рацию, — Продержишься без меня? — Хоть до отлета в Москву, — заверил Андрей. Проводив взглядом убегающего офицера, он почесал подбородок и задумчиво добавил: — Только как бы в Москву «отлетать» в «вертикальном положении» не пришлось… — Типун тебе на язык! — нахмурился Павлов. — Случись что — как защищаться станем? — спросил Андрей. — В городе настоящая война идет, а нам патронов не выдали. Автомат бесполезнее дубины… Казалось бы — с чего им «на рожон» лезть? Как ни как центр республики… Это в деревнях сейчас без денег сидят, а здесь голодающих я не видел… Зато, первым делом прокуратуру и ювелирные магазины разнесли… Отряд Туманова преграждал небольшую улочку, отходящую от центральной площади города. Солнце нещадно палило затянутых в бронежилеты «осназовцев». От соседних улиц, где располагались основные силы полка и местной милиции, доносился шум драки. Отряд Туманова стоял в переулке четвертый час, но здесь пока было тихо. — Я их вообще недолюбливаю, — признался Кузьмин, вытирая струящийся со лба пот. — Злые как черти, да еще наших баб портят… — Насчет «баб» — это ты зря, — возразил Туманов. — Это не «минус», а скорее их «плюс». Какой же уважающий себя мужик спокойно пройдет мимо красивой женщины? Это проблема наших дур. — А может, это любовь? — съерничал Кузьмин. — Я не говорю про то, «плохие» они или «хорошие», я говорю, что не люблю их. А это мое личное дело. — Хочешь, я назову тебе десяток актеров и певцов, от которых ты в «диком восторге», забывая об их национальности? Или десяток поэтов? А их гостеприимство? — Вот оно-то здесь и видно, — кивнул Кузьмин. — Они нас не звали, — заметил Андрей. — Так и я сюда не просился. Все кричат: «не обижайте, не бейте, не стреляйте». А мне бы очень хотелось сказать тому, кто на «самом верху»: «А вы не посылайте нас сюда, и тогда не будем ни стрелять, ни обижать»… — Что это с тобой сегодня, — удивился Туманов. — Никогда не думал, что ты шовинист… — Обстановка способствует, — съязвил Кузьмин, но все же признался. — Сон я сегодня видел… Словно я в доме сижу, возле окна, и вижу, как моя мать идет через поле и рукой мне машет — за собой зовет… А у самой — слезы на глазах… — Не такой уж и плохой сон. Мать — это всегда хорошо. И во сне, и наяву. — Померла моя мать… Три года назад, как померла, — глухо сказал Кузьмин. — Извини… Я забыл. — Ничего… Знаешь, такой это был ясный сон, словно все наяву… Ерунда, конечно… — Я вам так скажу, — вставил слово прислушивающийся к их разговору Павлов. — Все люди разные. И дело совсем не в национальности. Но уживаться-то как-то надо… Политика — на то и политика, чтобы компромисс находить, взаимную выгоду искать. Но если хотят они власть менять, то делать это надо не через кровь и смерть, а с умом, с оглядкой… Хотят религию сменить или восстановить — и это надо разрешить. Но только мирным путем, без крови. Погибают совсем не те, кто эти войны начинают. Погибают те, кто хотят жить мирно. Я как считаю: не поделили между собой что-то лидеры разных стран, пусть на ринг выходят и бьют друг другу морды сколько влезет. — Твои бы слова да депутатам в уши. — Я депутатам не верю. Я не знаю никого из них и очень сомневаюсь, что они знают, чего хочу я. Иначе я б |здесь не оказался. Для меня нет разницы между Ивановым, Петровым и Сидоровым. Так как же я буду их выбирать? Вот если б мне рекомендовал их тот, кого я знаю, поручился бы за него. Актер какой-нибудь или писатель… — Все куда сложнее, Семен, — вздохнул Туманов. — Гораздо сложнее. Кроме «личной неприязни лидеров стран», существуют еще интересы нации. А их решить нелегко… — Я в политике не разбираюсь, — сказал Павлов. — Но я могу разобраться в своих желаниях. А здесь, без оружия, не понимая смысла происходящего и причин, по которым я с ними должен драться — мне находиться совсем не хочется… Вот если б это было за правое дело, тогда… — Начальство тоже можно понять, — неуверенно сказал Андрей. — Оружие, это дело такое… Вдруг ты с перепугу пристрелишь кого? Отвечать за тебя им придется. — «Вдруг» — не пристрелим, — вмешался в разговор Суханов. — А если и пристрелим, то совсем не «вдруг». А вот кому отвечать, если пристрелят нас?.. О! Вот оно где! — И что это было? — поинтересовался Андрей. Один из резисторов «накрылся», — ткнул пальцем куда-то в глубь рации Суханов. — Техника — мягко говоря — не новая, видать, пока на БТРах ехали, растрясло… — Ты — радист, ты должен знать заранее, что на твоей рации «накрыться» может, — заметил Туманов. — Раньше нужно было суетиться. — Это такая машина, — ворчал себе под нос Суханов, — что сколько ее ни контролируй, а она найдет способ сломаться… Сейчас мы ее, милую… Готово. Припав к наушникам вновь ожившей рации, Суханов покрутил ручку настройки. — Сто первый вызывает сто седьмого, — деловито произнес он позывные. — Сто первый вызывает сто седьмого… — Здесь сто седьмой, — послышался раздраженный голос командира роты. — Какого лешего вы молчали?! — Техника подвела, товарищ… сто седьмой. — Где сотый? — Направился к вам. С минуты на минуту должен прибыть. — У вас все спокойно? — Так точно. Полный порядок. — Передай Ту… Старшему группы, что положение крайне серьезное. Беспорядки приобретают не только мощь, но и криминальный характер. Политика кончилась, началось дерьмо. — Так точно, — с удовольствием отозвался Суханов. — Дерьмо. — На площадь никого не пропускать, — продолжал капитан. — Особо «деятельных» задерживать и передавать милиции. — Милиции не видно, товарищ сто седьмой, — пожаловался Суханов. — Не мне вас учить… Пусть полежат где-нибудь, до прибытия милиции. |