Книга Зверь в отражении. Трилогия в одном томе, страница 57 – Яна Поль

Мариус знал, что Лиаму удалось невозможное. Книги и записи, оставленные Мортимером, говорили о том, что никто не мог повторить эксперимент их далеких предков. У человека и заклинателя не может быть детей. Об этом было известно испокон веков и не раз подтверждалось. Но свитки, найденные в Константинополе до того, как город разобрали на сувениры, открыли Братству знания, о которых никто не мог и помыслить.

Братство хранило тайну константинопольских свитков, как зеницу ока. Как только в Дамьетте была найдена скрижаль, они поняли, что им не под силу сплести начертанное заклятие и пробудить богиню. Тогда в Братстве всерьёз задумали создать того, кто по одному лишь желанию возродит к жизни Кхалессу.

– Все дело в крови, ведь так? – Мариус вопросительно посмотрел на Оракула. – Лиам первый из Рималли, кто пошёл не по той стезе, угодил в Братство и окончательно свихнулся на экспериментах.

– Так, – кивнула она.

– Значит, Кхалесса тоже была Рималли?

Многоликая промолчала, а Мариус понял, что прав. Как же он не догадался обо всём раньше? Теперь понятно, почему до Лиама никому не удалось обзавестись детьми-полукровками.

Маг внимательно наблюдал за девушкой.

– Ты хорошо спрятала её от отца. Скрывающий оберег?

Заклинатель понял это, когда Многоликая указала ему на пару.

Оракул кивнула.

– Где ты его раздобыла?

– В сокровищнице Лайнела много интересных вещей. Можешь мне поверить, король о половине из них даже не подозревает.

– Как и о скрижали?

Она пожала плечами.

– Если нет, то совсем скоро узнает.

Мариус не сводил глаз с молодой пары.

– Ты хочешь забрать оберег, – он не спрашивал, всё было и так понятно.

– Время почти пришло. Через полтора месяца этот человек умрёт, – Многоликая говорила о спутнике Марилли. – Как только девушка останется без оберега, Лиам найдет её. Не сразу, но этот час настанет, и к тому времени мы будем готовы.

Моргот продолжал хмуриться:

– Почему сейчас?

– Бывает так, что Судьба предоставляет шанс лишь однажды.

– Какой шанс?

– Встретить свою истинную любовь, – она улыбнулась. – Все должно произойти при определенных обстоятельствах. Этот мужчина не тот, с кем ей суждено быть и, к сожалению, он обречен.

– И кому же так повезёт? – лукаво поинтересовался маг.

– Уж точно не тебе, – в тон ему ответила Оракул.

– Ну, конечно.

Им пришлось отвернуться, когда пара прошла мимо.

– Знаешь, – неожиданно заговорила Многоликая. – Однажды я поклялась отомстить Братству, – в карих глазах вспыхнул гнев, морок дрогнул, всего на миг разоблачая иллюзию и показывая то, что было скрыто – уродливый шрам. – Отомстить за всё, что они со мной сделали. За тех, кого забрали у меня. Отомстить за свою жизнь, за её конец в самом начале. Но потом я поняла, что они сами приведут себя на порог гибели и мне нужно только посодействовать. Того, кто поможет мне, я выбрала ещё семь веков назад. В его горячую голову пришлось вложить немало всего, выбить много дури, которой всё равно ещё осталось с избытком.

Немного потрясенный подобными откровениями, Мариус не сразу нашелся, что сказать.

– Полагаю, Гаррет ещё не в курсе.

– Он узнает обо всём в свое время.

– И будет страшно зол.

– В этом весь он, – Оракул улыбалась.

– А когда ты определила в союзники меня?

– Когда увидела маленького мальчика, получившего оплеуху от отца, с которым он не желал соглашаться.

Моргот замер, как если бы в него попало поражающее заклятие. Он помнил тот вечер.

– Уже тогда я знала, что ты станешь не просто моим союзником, но и то, что без тебя все закончится, не успев даже начаться…

Апрель, 1987 год. Базель-Штадт. Беттинген. Поместье главы клана Моргот.

С того дня прошло больше месяца. Мортимер выставил кухарку с дочкой за дверь на следующий день. Тогда Мариус видел Алису в последний раз. Он запомнил свою подругу маленькой, яркой, как солнышко, девочкой с пластырем над левой бровью – её зацепило разлетевшимися осколками витража.

Эрих продолжал заниматься с внучатым племянником, а Эллин взялась учить сына музыке. По распоряжению леди Моргот в гостиной поставили пианино, что вызвало неудовольствие главы семьи, но возражать Мортимер не стал. Первое время мальчик скучал по Алисе и их играм, но со временем стал забывать. Занятия выматывали его. Ему нравились уроки с Эрихом, но совершенно не нравилось разучивать ноты. Отец почти не бывал дома. Временами Мариус тосковал по нему и вечерам, которые проводил с ним.

В один из таких дней Мариус спустился в гостиную ближе к четырем. Он знал, что мама будет ждать, чтобы позаниматься музыкой перед ужином, но леди Эллин не оказалось на месте. Вместо нее на мягком пуфике сидела незнакомка и играла красивую грустную мелодию. Мариус повис на перилах и уставился на незваную гостью. Она сидела к нему спиной, и он видел только её длинные чёрные волосы.

– Где моя мама? – важно поинтересовался Мариус.

Мелодия оборвалась.

– Она скоро придёт.

Глаза мальчика удивленно распахнулись – этот голос ему уже доводилось слышать.

– Вы мой новый учитель музыки?

Она рассмеялась.

– Нет, Мариус.

– Тогда кто вы? И откуда знаете, как меня зовут?

Черноволосая незнакомка всё же повернулась. На её симпатичном лице играла улыбка.

– Меня пригласила твоя мама, и я жду её.

Мариус хмурился, придирчиво рассматривая женщину. Его что-то смущало, но он не мог понять, что именно.

– Это ведь вы приходили к папе, тогда?

– Ты наблюдателен, – кивнула она.

– Вы заклинательница?

– Не совсем.

– Но я чувствую вашу магию.

Мариус понял, что было не так, но ввиду своей неопытности разобрался не сразу. Эрих уже учил его, как распознавать чужую силу.

Она выразительно приподняла брови.

– Не только наблюдателен, но и еще талантлив не по годам.

Мариус перепрыгнул через оставшиеся ступеньки и приблизился к ней.

– Вы морочите меня, зачем? – сцепив руки за спиной, мальчик привстал на носочки. – Как ваше имя?

Ответов он не получил: в комнату вошла Эллин. Она замерла на пороге, испуганно переводя взгляд с сына на женщину в чёрном.

– Иди к себе, Мариус. Быстро! – нервно выкрикнула она.

Мариусу не оставалось ничего другого, как подчиниться. Ещё раз взглянув на незнакомку, которая проводила его улыбкой, он поднялся к себе.