Онлайн книга «Пальмы в снегу»
|
– Прекратите! Прекратите немедленно! И тут же осознал свою ошибку. Высокий юнец с бритой головой повернулся к нему и улыбнулся. – А, еще один! Взять его! Килиан вспомнил уроки плантации. Сердце бешено колотилось. – Оставьте этого человека в покое! – крикнул он. – С чего бы это, белый? – подступил к нему бритоголовый. – Потому что ты так велел? Килиан оказался окружен парнями, многим из которых не было и двадцати. – Белые нам не указ, – заявил кто-то. – Никто из них. В воздух взлетели палки. Килиан закрыл лицо руками. Он ждал, но ничего не происходило. Потом услышал знакомый голос. – На вашем месте я бы этого не делал, – Бальтасар протиснулся в круг парней. – Я племянник начальника полиции, Максимиано, а этот человек – его друг. Возвращайся в машину, – велел он, не оборачиваясь. – Хочу поговорить с этими молодчиками, пусть расскажут, что их так рассердило. – Он что-то спросил на языке фанг, и молодежь пустилась в объяснения. Килиан залез в машину. Ноги дрожали. Мигель сгорбился на заднем сиденье. Через окно Килиан заглянул в дом, и у него засосало под ложечкой. Женщина с младенцем на руках прижимала к себе ребенка лет пяти-шести. Ему показалось – он слышит ее плач. Увидят ли они своего отца и мужа? Бальтасар вернулся к машине в сопровождении с бритоголового. Попрощался с парнем и залез внутрь, а тот наклонился и, перехватив взгляд Килиана, пригрозил: – В следующий раз тебе так не повезет. Килиан завел мотор, машина тронулась. – Спасибо, Бальтасар, – сказал он. – Ты спас мне жизнь. Тот махнул рукой и ничего не ответил. – Ты не против рассказать, что случилось? – чуть погодя спросил Мигель. – Отряд португальских наемников попытался захватить Конакри. Масиас спустил с поводка свою молодежную свору – выразить португальцам протест. Мигель крякнул. – Сегодня днем я оправляюсь на телестанцию на совещание и не спущусь неделю. – Мысль неплохая, учитывая нынешние настроения… – заметил Бальтасар. Килиан искоса посмотрел на него. Что, черт возьми, творится в этом проклятом государстве? – Почему бы нам не уехать? – повторил Килиан. – Уехать куда? Они уже проходили это. – В Испанию. Вместе. Ты моя жена, я возьму тебя с собой. – Мое место здесь. – Твое место рядом со мной, – Килиан сел на край кровати и опустил голову. – Все уезжают. Бисила села рядом. – Дети белого и черной – гвинейцы, а не испанцы. Им не позволят уехать. – Она помолчала и продолжила: – Я не из Пасолобино. Я навсегда останусь черной женщиной, которую Килиан Рабалтуэ привез из колонии. – Ты будешь моей женой! – запротестовал Килиан. – Им придется свыкнуться с тобой! – Но я не хочу, чтобы со мной «свыкались». – Мы можем жить в Мадриде или в Барселоне. Я пойду работать на фабрику. – Ты человек от земли, ты столько лет проработал на плантации. В городе ты будешь несчастлив. С годами ты станешь винить меня в своих печалях, и любовь пройдет. – Тогда я останусь. На плантации безопасно. Бисила встала и подошла к зеркалу. На зеркале Килиан закрепил единственное фото, где они были все вместе. Не все – не было Инико. Она улыбнулась, вспомнив день, когда Симон пришел к ним похвастать новой камерой. – Давай, Бисила… Встань вот тут, у грузовика. Сюда, сюда… Килиан, и ты… Отлично! Жизнь полна иронии: едва они получили возможность свободно любить друг друга, начались преследования белых. – Да, на плантации ты в безопасности, – повторила она, не отрывая глаз от фото. – Но… надолго ли? – Куда это они? – Озадаченный Килиан последовал за Гарусом в центр главного двора. Там собралась группа работников, нагруженная узлами с нехитрым скарбом. С ними были жены и дети. Он увидел Бисилу, она держала за руку Лиалу, и Обу с одним из детей Икона. – Куда вы? – повторил Гарус. – Мы тоже уезжаем, масса. – Густым басом ответил Нельсон. – Пришли вести, что нам можно вернуться домой. Здесь у нас почти ничего нет. – А… война? – спросил Килиан. – Она кончилась. Тех, кто потерпел поражение, простят. Ну, так говорят. И за нами прислали корабли. – Мы не желаем, чтобы с нами случилось то же, что с португальцами, – вставил Икон. – Президент хочет видеть здесь только гвинейцев. Килиан опустил голову. И они тоже уезжают, его последние товарищи. А как же урожай? Кто будет собирать созревающие на деревьях плоды? Гарус выругался и вернулся к себе. Бисила стояла рядом с Килианом. Нельсон протянул руку попрощаться, но Килиан покачал головой. – Я подвезу вас. Это слишком долгий путь для детей. – Не думаю, что… – Мне все равно – опасно это или нет. Я поеду с вами. – И я тоже, – поддержала Бисила. Часом позже сотни нигерийцев сгрудились на маленькой пристани. Гвинейские чиновники у одного за другим проверяли документы, прежде чем пропустить на узкие сходни. Килиан и Бисила облокотились на перила верхней террасы. К счастью, подумалось Килиану, он здесь не единственный белый. В отдалении он заметил Мигеля и Бальтасара. Каждую пару секунд Бисила поднимала руку и махала Лиале и ее детям. Килиан восхищался ее способностью радостно улыбаться, ведь он знал, как горько ей терять друзей. Дети Икона и Лиалы, которых Бисила лечила от царапин и болезней, когда они были маленькими, махали в ответ, пока не пришел их черед всходить на борт. Нельсон и Икон предъявили бумаги, Лиала сделала то же самое. Подошла очередь Обы, полисмен взял ее паспорт и нахмурился. Быстро переговорил с напарником и наконец сказал: – Вы гвинейка. Вы не можете уехать. Оба почувствовала, что земля уходит из-под ног. – Но я еду с мужем! Нельсон повернулся, сделал несколько шагов назад. Пассажиры позади Оба подняли возмущенный крик. – Что происходит? Офицер взглянул на круглолицего великана. – Вам-то что? – Эта женщина – моя жена. Нельсон и Оба ощутили внезапный укол страха. Они собирались пожениться, но по разным причинам все время откладывали. – Где свидетельство о браке? – Потерялось, – быстро ответил Нельсон, от души надеясь, что полиция поверит его лжи. – Что ж, тогда она не поедет. – Полисмен схватил Обу за руку и выдернул из толпы с такой силой, что женщина упала. Крики усилились, теперь смешанные с возмущением. |