Онлайн книга «Мастер осенних листьев»
|
Но матери ли такое слушать? Она натопила воды и вымыла его. Сам он ничего не делал, но и не сопротивлялся, не гнал. После опять лег, уставился в потолок. Она ему: – Чего ты там видишь? Нет там ничего. Доски да щели. А что слова? Он или глаза закроет, или к окну голову повернет. Не дашь ему в руки миску, так и лежит без еды. Может, и безразлично ему все, а у нее сердце кровью обливается. Нельзя ведь так, нельзя! Это же живой человек сам себя хоронит! А тут весна. Матушка-Утроба в силу пошла. Надо в поле, надо в хлев, надо в прядильную мастерскую. Оставляешь сына одного и думаешь, что вернешься к вечеру, а его и нет, к реке пошел да утоп. – Понятно, – кивнула Унисса. Они перебрались через дряхлый мосток и по скрипучему дощатому тротуару вышли к низенькому, но крепкому дому. Крыша из дранки, труба из обожженной глины. Наличники на окнах крашены давно, но желтеют издалека. В глубине двора – хозяйственный сарай, хлев, загон из жердей. – Сюда. Вслед за хозяйкой Унисса и Эльга направились по тропинке мимо смородиновых, робко-зеленых кустов. С близких грядок любопытно выглядывали ростки – кто идет? Слышалось взмекиванье козы и дребезжание колокольчика. – Сюда. Женщина поднялась на крыльцо и отворила низкую дверь. В доме было чисто и светло. Пахло свежим хлебом. Метелки из пшеничных колосьев и вербы висели в углах. Половичок в центре, стол, черное квадратное горнило печи. У дальней стены стояла кровать. Сноп света из окна косо падал на лоскутное одеяло. – Вот и я, сынок. Женщина шагнула вперед, закрывая собой Эльгу. Одеяло осталось неподвижным, но там, куда солнечный свет не доставал, складки выдали поворот невидимой головы. – К нам сегодня мастер листьев зашла… Шивван резко сел. – Зачем? – прохрипел он и поднялся, кутаясь в одеяло. – Кто с ней? – Это всего лишь ученица, – опасливо сказала женщина, спиной оттесняя Эльгу. – Ты ее даже не увидишь. Шаг, еще шаг назад. Эльга отступала, пока не оказалась прижата к двери. Лопатки больно стукнули о дерево. – Не надо мне мастеров! Шивван двинулся на женщин. Он был крупный, плечистый, выше Рыцека и косматый. Эльге, выглянувшей из-за плеча Геттер Моэн, он показался зверем, вставшим на задние лапы. – Пусть идут вон! Шагнув, он задел бедром стол. Ножки стола со скрипом сдвинулись, в проход выскочил стул, и на следующем шаге Шивван ударил в него ногой. – Вон! Отлетев к печи, стул упал. Присмотревшись, Эльга заметила, что глаза Шиввана крепко зажмурены – он гнал непрошеных гостей вслепую. – Стой! – окрикнула его Унисса, одновременно выдернув вбок, к лавке в углу, ученицу. Но Шивван не остановился. Он вытянул руку и угрожающе растопырил пальцы. Одеяло заскользило по краю стола. – Проваливайте! Впрочем, последний шаг ему не удался – с ладони мастера прямо в зажмуренное лицо полетела горка мелкой лиственной крошки. Пыф-ф! Шивван тряхнул головой, как сбитый с толку незнакомым запахом зверь. – Что это? – Листья, – ответила Унисса. – Я – мастер листьев. Я сделаю портрет твоей Свии. – Вы не сможете, – глухо и как-то обреченно произнес Шивван. – Увидишь. Помедлив, он опустил руку. – Я забываю ее, – с горечью признался он, помолчав. – Только глаза помню, зеленые, и улыбку. Этого мало, наверное? – Я буду набивать букет не с твоих слов. – Как же тогда? – Очень просто, – сказала Унисса. – Ты ложишься обратно и просто думаешь о ней. А я прочитаю ее образ в твоем сердце. – Так бывает? – Бывает, сынок, бывает, – заверила его мать. – Это настоящий мастер. Шивван ссутулился и развернулся. – Хорошо. Я поверю. Босыми ногами он прошлепал к кровати. Стул снова пострадал. – Это повесьте себе. – Унисса достала набитый в доме букет. – Ох. Геттер Моэн застыла, разглядывая себя, расцвеченную молодыми березовыми листьями. Для нее, казалось, перестали существовать и Эльга, и Унисса, и даже сын. Наверное, она даже не смогла бы сказать, где сейчас находится. Взгляд ее медленно путешествовал по светлым лиственным переборам. – И принесите молока, – сказала Унисса. – Что? – очнулась женщина. – Моей ученице – молока, а мне – какой-нибудь настойки. У вас есть рябиновая? – Сливовая. – Годится, – кивнула Унисса. Женщина унесла букет, потом вернулась, выставила на стол две кружки и пропала за печью в темноте проема, ведущего вглубь дома. Эльга из угла наблюдала, как Шивван с шумом укладывается, как неуверенно расправляет и мнет одеяло, как тени сомнения ломают его лицо. Глаза его были все еще зажмурены. – А вы точно сделаете? – приподнял голову он. – Да, – сказала Унисса. – Моя ученица будет сидеть за доской, ты ее не увидишь. Но она мне нужна. – Я не смотрю. – Ну и хорошо. Я подсяду к тебе? – Как хотите. Шивван сложил руки на груди, потом вытянул их вдоль тела. Пальцы сжались в кулаки. Унисса подняла опрокинутый стул и подошла с ним к кровати. Выложила доску из сумки, опустила на пол сак. Мгновение смотрела на Шиввана, словно примечая что-то. – Эльга. – Да, мастер Мару, – отозвалась Эльга. – Тебе видно оттуда? – Не совсем. – Сядь за стол. Она сядет за стол? – спросила Унисса у Шиввана. Тот раздул ноздри. – Хорошо, – сказал он. – Только пусть молчит. Голос… Не хочу слышать голос. – Что ж, – Унисса подняла доску и поставила ее на колено, – тогда я приступаю. Первые листья зашелестели по дереву. Появилась Геттер. На столе возникли кувшин и небольшая глиняная бутыль. С хлопком вышла восковая затычка. Унисса, остановив руку, слушала, как льется настойка. – Вот, госпожа мастер. – Не в руки, на стул, – сказала Унисса. – Да-да. Новый стул встал рядом с мастером. Унисса пригубила из кружки, кивнула, одобряя напиток, бросила взгляд на Эльгу, устраивающуюся на лавке. |