Онлайн книга «Мастер осенних листьев»
|
Она натянула исподнюю рубашку, потом торопливо влезла в платье, прижала, сцепила застежкой разошедшийся шов. Рыцек, наверное, уже сидит за столом и ждет завтрака. И молодец, что ее не разбудил. Вон солнце как высоко. Значит, будет уже не завтрак, а почти обед. Она весело – через одну ступеньку скок, через вторую прыг – спустилась сверху и обнаружила вместо Рыцека молочницу, румяную, рыжеволосую, пышногрудую. – Ох и горазда спать ты, девонька! – заулыбалась та, пряча в подол полученную от Униссы медную мелочь. – Всю весну проспишь. Эльга застыла на пороге комнаты. – А где Рыцек? Звери и предметы как-то виновато смотрели со стен. Была бы возможность, наверное, отвернулись бы, убежали, спрятались. Унисса подождала, пока за молочницей закроется дверь. – Ушел, – сказала она, спокойно глядя на ученицу. – К-как ушел? – Эльга даже запнулась на первом слове. – Просто ушел? И ничего не сказал? Ей стало вдруг холодно, и она обняла себя руками. – Нет. Унисса поставила кувшин на стол. – А я? – спросила Эльга. – А ты – глупая девочка, – мягко сказала Унисса. – Глупая повзрослевшая девочка. Но все равно глупая. – Но он же вернется? – Эльга с надеждой посмотрела на женщину. Унисса пожала плечами. – Не знаю. Думаю, нет. У Эльги задрожали губы. – Вы врете! Он хороший! Даже если его вызвали… срочное дело или новый учитель… – Он просто ушел, – сказала Унисса. – Вы же могли ему помешать! – В чем? – Остановить! – Ученика мастера Изори? – В голосе Униссы прорезалась насмешка. Слезы брызнули у Эльги из глаз. – Я же набила… я же набила букет. Я целую ночь… – Дурочка! – Унисса обняла ее, прижала голову к своей груди. – Ты еще не умеешь, не знаешь, как это делается. Менять в человеке что-то очень непросто. Тем более в твоем Рыцеке. Некоторое умение – еще не мастерство. – Неправда! Эльга вырвалась и побежала наверх. У нее есть букет, и она покажет, что все сделала правильно! Она видела, как и что исправлять! Кот прыснул с ее пути. Вот. Сейчас. Где? Эльга озадаченно крутнулась на месте, ища марбетту глазами. Стул. Стол. Шкаф. Кровать и тюфяк. Мятая простыня с крохотным пятнышком крови. Ее скомкать. Ни марбетты, ни букета. Но как же? Может, Рыцек забрал букет с собой? Эльга заглянула под кровать. Пусто. Раскрыла шкаф. Паук в паутине. Дохлый вроде бы. Но тогда, получается, Рыцек забрал и марбетту. Зачем? Она вышла из комнаты. Под ногой слабо хрустнуло. Маленький осколок дубового листа. Эльга замерла. Она вдруг услышала еле различимый шепот, перебор зубчиков, доносящийся из чулана, в котором хранились вещи мастера Криспа. – Хозяйка! Хозяйка. Сюда! Голоса листьев были подавленные, испуганные. Бедные, бедные, остались одни, в темноте, духоте и пыли. Кто вас… – Эльга! – крикнула снизу Унисса. – Я сейчас. Эльга приоткрыла дверь в чулан. Слабо скрипнули доски. Желтый свет проник внутрь, наткнулся на разбитый сундук, обмахнул полки, уставленные глиняными фигурками, перескочил на ткани, платья и шубы, сложенные мятой горой. Эльгин букет венчал собой эту гору. Доска была аккуратно расколота надвое, и Рыцек на ней казался пораженным мечом или топором от темени до шеи. Глаза ошалело смотрели в стороны. Рот провалился, пропал. Лиственная крошка стыла вокруг, будто кровь. Эльга отступила от бурого кленового ручейка, протекшего к ногам. – Эльга! – Я здесь, – прошептала Эльга. Ноги отказались ее держать, и она опустилась на пол. Зачем же? – подумалось ей. Что же это такое? – Ах, моя девочка! – Унисса оказалась рядом, поймала в ладони ее лицо. – Не смотри. Смотри на меня. – Он сошел с ума, мастер Мару? – тихо произнесла Эльга. – Нет, – замотала головой Унисса. – Он просто… Ему, наверное, не понравился он сам, и он разозлился. – Я не смогла его изменить? – Нет. Эльга заплакала. – Но я так хотела! – Ты научишься. Только нужно время. – Я помню. – Эльга шмыгнула носом. – Неудачи и терпение. – Да, моя девочка. – Но Рыцек все же хороший, – подняла глаза на мастера Эльга. Унисса вздохнула. – Все люди такие. – Как листья. – Да, как листья. Рыцек так больше и не появился. Букет Унисса выкинула. Потом он славно сгорел в канаве вместе со всякими деревяшками, мусором, Рыцековой одеждой, едва стало чуть потеплее. Кончилась, распрощалась с Гуммином зима. Снег сошел напрочь, из земли пробилась трава, зазеленела, несмелыми листочками оделась липа. Эльга продолжала набивать птиц и кота, который, словно переняв характер от того, чьим именем был назван, стал вредничать, драть углы стен и пропадать из дому. Глаза у него сделались диковатыми, а голос – требующим, противным. Где молоко? Где мяу-со? Накормленный, он полюбил лежать на подоконнике в большой комнате и, вытянувшись во весь рост, грелся на солнце. Букеты выходили под стать ему, холодные, безучастные, какие-то отрешенные. Ни один из них Унисса не повесила на стену. – Так, – сказала она после десятого букета, – это никуда не годится. Ты понимаешь? Эльга кивнула. Хотя ей было все равно. – Что ж, – сказала Унисса, – тогда пойдем. – Куда? – В молодой лес. За молодым листом. Нам давно пора пополнить запасы, как думаешь? – Да, мастер Мару. – Да, мастер Мару, – передразнила Унисса. – Что за уныние? На следующий день они вышли за город, миновали свежие вырубки и углубились в рощицу у реки. Светило нежаркое солнце. Дышал дымами спрятавшийся за возвышенностью город. С воды слышались голоса лодочников и плотогонов – те медленно тянули могучие бревенчатые связки к дальнему берегу. На небольшом холмике в окружении берез и сосенок Унисса остановилась. – Встань сюда. Она добилась от Эльги неохотного шага вперед. – Мы же за листом… – Это мы еще успеем. |