Книга Овсянка, мэм!, страница 17 – Анна Орлова

– Родди!

Я схватила ее за руку, приложила палец к губам и слегка приоткрыла дверь. Повезло, видно было неплохо.

– Я не задержу вас надолго, – пообещал Родерик с порога. – Всего лишь хочу сообщить, что еду в Лозборо вместе с отцом. Если, конечно, вы не собираетесь упечь меня в застенок.

И шутливо подвигал бровями.

– Ничего подобного я делать не намерен, мистер Хьюз. – Инспектор не подхватил его игривый тон.

Напротив, помрачнел. Очевидно, его коробило легкомысленное отношение Родерика к смерти матери. Траур он, кстати, тоже надеть не потрудился.

– Вот и отлично.

Родерик уже собирался уйти, когда инспектор его окликнул:

– Мистер Хьюз!

Тот неохотно повернулся на каблуках.

– Ну что еще, инспектор?

– Ваша невеста едет с вами?

– Невеста? – Родерик задрал брови. – О ком это вы?

– О мисс Карпентер, разумеется. Разве вы не обручены?

Родерик захлопнул дверь и прислонился к ней спиной.

– С чего такие мысли? – Его голос звучал по обыкновению скучающе. – Я вовсе не собирался на ней жениться.

– Разве? Мне показалось, что и ваша мать, и сама мисс Карпентер были другого мнения.

Смех у Родерика был резким, неприятным.

– Ну-ну, инспектор, – протянул он, отсмеявшись. – Признаюсь, я постарался создать у мамы такое впечатление. Я был зол, потому что она отказалась ссудить меня деньгами, понимаете? Мне нужно было совсем немного, в счет содержания за следующий месяц, а она заупрямилась. Вот я и решил ее проучить. Но это же не означает, что я всерьез собирался жениться на какой-то там медсестре!

Из груди Роуз вырвался прерывистый вздох. Я нашла ее руку и крепко сжала.

Инспектор откинулся в кресле.

– А что до самой мисс Карпентер? Вы не опасаетесь суда из-за нарушения обещания жениться?

Родерик развязно ухмыльнулся.

– Ничего такого я ей не обещал. Согласитесь, я ведь не обязан отвечать за то, что девушка себе напридумывала?

– Что же, – похолодевшим тоном произнес инспектор. – Это приводит нас к другому мотиву.

– Какому же? Вы не возражаете, если я закурю?

Он чиркнул спичкой, не дожидаясь разрешения.

– У вас были долги, мистер Хьюз. И, как вы сами признали, на этой почве у вас возникла ссора.

– Хотите сказать, что я укокошил старушку-мать ради наследства? – развязным тоном спросил Родерик после паузы. – Ерунда. Я ведь ее единственный сын. Она бы подулась немного и заплатила. Так всегда бывало.

– Вы можете быть свободны, мистер Хьюз. – Инспектор помолчал и уточнил с нажимом: – Пока свободны.

Родерик хмыкнул, затушил окурок и, насвистывая, вышел из комнаты.

Я обняла Роуз за дрожащие плечи и повела к инспектору.

– Вот же… – Он выдохнул и потер лоб. – Простите, мисс Карпентер, что вам пришлось это услышать.

– Спасибо, инспектор, – дрожащим голосом выговорила Роуз. – Я… рада, что это услышала. Прошу меня извинить.

Вырвала руку и выбежала прочь.

– Дорогая! – Я дернулась ей вслед, но инспектор взял меня за локоть.

Пальцы у него были жесткими, зато голос звучал мягко:

– Оставьте, ей нужно это пережить. Я сожалею.

– Спасибо.

Я прикрыла глаза. Бедная, бедная Роуз.

Роуз заперлась у себя.

Вечером ко мне постучалась встревоженная горничная.

– Прошу прощения, мисс. Я принесла обед для мисс Карпентер, но она не открывает.

Я молча отстранила горничную и побарабанила в соседнюю дверь.

– Роуз, с тобой все в порядке? Отвечай, иначе я принесу запасной ключ!

Это подействовало.

– Со мной все хорошо, тетя Мэри. – Голос Роуз был слабым, но вполне отчетливым. – Я просто хочу побыть одна.

– Тебе нужно поесть.

– Я не хочу, – так же слабо и безразлично ответила она.

– Роуз, нужно поесть, – сказала я, выделяя каждое слово.

Тихий вздох.

– Хорошо.

Дверь распахнулась, и я жадно всмотрелась в ее лицо. Немного осунулась, глаза заплаканные, но и только.

– Со мной все в порядке, – отрывисто сказала она. – Прости, я хочу побыть одна.

Забрала поднос и захлопнула дверь.

Я оглянулась на горничную. Надеюсь, она не станет болтать? Роуз и так придется нелегко.

– Я никому не скажу, мисс. – Она шмыгнула носом и заявила с непонятным ожесточением: – Я вообще с ними не разговариваю. Они все, все рады, что хозяйки больше нет!

Закрыла лицо руками и горько разрыдалась.

Мгновение я помедлила, потом обняла ее за плечи.

– Хватит плакать… как тебя зовут?

Она была старше меня на добрый десяток лет. Но я – почти леди, а она – служанка. Как ни крути, сословные различия все еще кое-что значат.

– Лиззи. – Она шмыгнула носом. – Лиззи Боггарт, мисс. Я личная горничная… была горничной хозяйки. – Ее простоватое лицо некрасиво скривилось. Вот-вот опять разрыдается. – А что до того, что леди хотела сменить меня на другую горничную, – ну, чтоб волосы умела по-модному укладывать и все такое, так это неправда! Леди бы никогда так не поступила.

Она прижала мокрый насквозь платок к носу.

– Вот что, Лиззи. – Я говорила ласково, как с больным ребенком. – Принеси мне обед, будь добра. И чтобы побольше чаю со сладостями. Ты меня поняла?

– Да, мисс. – Не улыбка – тень ее мелькнула на заплаканном лице. – Я все поняла.

Лиззи оказалась расторопной. Четверть часа спустя мы пили чай и уплетали пирожные. Поначалу она оглядывалась на запертую дверь, после осмелела. И взахлеб рассказывала о хозяйке, а мне этого и надо было.

– Не ладили? Да что вы такое говорите, мисс! – Лиззи была так возмущена, что даже отложила пирожное. – Да у нее с хозяином прямо второй медовый месяц был! Бедная леди сама мне говорила…

И душераздирающе всхлипнула.

Глаза у Лиззи были на мокром месте. Она оплакивала свою не очень-то добрую госпожу так искренне! Поневоле закрадывалась мысль, что даже в спесивой леди ХХХ можно было отыскать что-то хорошее. Преданность слуг дорогого стоит. Впрочем, Лиззи могла быть сентиментальна по натуре, да и положение личной горничной ей наверняка терять не хотелось.

– А я слышала другое, – произнесла я с тщательно выверенным недоверием.

– Вранье! – припечатала она. – Плюньте тому в глаза, кто такие россказни плетет. Я в семье тридцать лет служу. Кому знать, как не мне? Бедная леди часто со мной вроде как болтала. Ей и поговорить-то по душам было не с кем. Все вокруг ей завидовали.