Онлайн книга «12-й Псалом сестры Литиции»
|
– Да ладно тебе! Полапали его немного в не святых местах! – беззастенчиво издеваюсь над Богомолом. Святоша молится, целует четки и вытирает руки салфетками. И это он уже принял душ и переоделся! Выделили нам две гостевые комнаты. Но спать, понимая, что под тобой находится запертая неудовлетворенная женщина, неуютно. Не сговариваясь, мы с Костиком вываливаемся на улицу и идем в ближайший Паб. На меня там смотрят косо, так как больше женщин, а тем более монахинь, в заведении не наблюдается. Я заказываю отбивную, а Святоша – грибы с картофелем, и наслаждаемся подбродившим квасом. Я польщен вниманием и веду себя вызывающе. На радость напарнику. – Что в мешочке было? Поделиться не хочешь? – даже ногу на ногу закинул, как в «Основном Инстинкте». На что мой Богомол крестится и сверкает гневным взглядом. – Вы свою долю уже потратили, сестра Литиция. Еще две недели назад. – Костик, не наглей. У нас равноправное сотрудничество! У меня еще в планах: семь серебряных пуль, крест со встроенным штыком и бомбоубежище. Так что денежки лишними не будут. Святоша красноречиво оглядывает зал: – Я с собой его не взял. Да и не место здесь для подобных разговоров. А вам необходимо потренироваться в искусстве рукопашного боя. И стрельбы. – Аврора доложила? – горестно вздыхаю. Монашкам я о грабителях не рассказывал. И утечка могла быть только со стороны Марисы, которую я заставил поселиться на территории монастыря. Богомол кивает: – Это было опасно, сестра Литиция. – Ты волновался за меня? – Скорее за мальчика. Он ни в чем не виноват. Пить вам, кстати, строжайше запретили. Вот тролль пятнадцатого уровня! Костик запаривается обо всем: о безопасности бегущего мимо ребёнка, о нравственности соседской собаки, о моем внешнем виде, о калорийности своего обеда и о налогах на следующий год. Гипер-ответственный у меня напарник. Отрезаю кусок отбивной и протягиваю ему: – Джим его зовут. Ты знаешь, что грибы на вкус похожи на мясо? Богомол смотрит на меня, как на трактор, решивший участвовать в Формуле 1, и молчит. – Попробовал бы хоть, правда или нет. Никогда ж не узнаешь, – накалываю грибочек из чужой тарелки на вилку и кисло жую под внимательным взором начальства. – Бессовестно врут! – выдаю правдивый вердикт. Синие глаза надменно щурятся. Он забыл надеть свою красную шапочку, в которой бессовестно похож на кардинала Ришелье. И его волосы беспокойно торчат во все стороны. – Я ел раньше мясо. Знаю, как это на вкус. Не стоит стараться, – он режет картошку на мелкие кусочки и запихивает в рот с видом аристократа. А я пролетарий, снобов на дух не переношу! – И не жалеешь? – Глупые вопросы задаете, сестра Литиция. – Называй меня без сестры. – Просто Литиция? – уточняет этот мракоборец в юбке. – Просто, Дмитрий. – Мне «Литиция» больше нравится. У меня аж гриб поперек горла застревает и прорости пытается. Через нос. – Вот и зови себя «Литиция»! Я-то тут причем?! – Я допускаю, что могло произойти смещение душ, и вы считаете себя кем-то другим. На это время я мог бы называть вас так, как вам хочется. Но это усугубит ваше состояние. Поэтому не буду этого делать. Из всей мешанины слов выделяю основную мысль: он верит, что я не баба, но надеется, что это временно. Но, понять его можно. Если он лифту в ад на месте Темзы не удивляется, что ему мои закидоны. Только зря чётки перетираешь, Святоша. – Нет ничего постоянней, чем что-то временное. – Рано или поздно я излечу вас. – Рано или поздно я свалю от тебя и оторвусь на полную катушку, Константин, – О, у меня столько планов! Первое: соблазнить красотку Лукрецию. Второе: свалить подальше от Лондона и его зомбирующего тумана. Третье: жить долго и счастливо и сдохнуть от передозировки алко… – Рад слышать, что вы уже не думаете о самоубийстве! – Да, теперь я постоянно думаю об убийстве. Алиса, черкани в графике: подарить венок Преподобному. Надгробный. Но в целом, да. Мне стало интересно. Все эти демоны и черти. Нездоровая атмосфера Лондона с его туманом из преисподней. Интригует. Я будто оказался в игре, которую хочется пройти до конца. А кто в своей жизни не играл за женских персонажей?! Бесит только, что Черкесов младший теперь не со мной, и писать стоя больше не привилегия. – Что думаете об одержимой? – решает окончательно испортить мне аппетит собеседник. – Об Элизабет, – опять приходится его поправлять. – Как сентиментально. По вашему поведению и не скажешь, что вы такая сочувствующая. – Можно подумать, ты у нас – бесчувственная сволочь. – Я стараюсь не привязываться к … одержимым. Вспомнилось, что так говорят хирурги и психологи, меняя последнее слово на «пациентов». И семьи у мужика нет. И бабы нет. Глубоко вздыхаю и говорю: – Все просто. Застукала жена мужа с любовником и с катушек поехала. Назло ему ко всем клеится, кроме него. Тоже мне великая загадка. – Может быть, вы и правы. Но у нас есть серьезная проблема. Пока она меня… В общем, во время борьбы она не дышала. Пульса я совсем не почувствовал. Вот, как он живет на свете?! Его девушка домогается, а он ей сердцебиение отсчитывает! *** Прежде всего, мы решаем ее вымыть. Даём ЦУ Брюнелю, который привлекает для операции всех имеющихся слуг. И к следующему вечеру у нас в распоряжении имеется довольно опрятная молодая женщина со слегка диковатым взглядом. Я бы такую укротил. Железнодорожник тоже. Мы собираемся в подвальной каморке. Роковая женщина связана по рукам и ногам и разложена на матрасе. – Элизабет, дочь моя, вы слышите меня? – спрашивает Костик, приседая рядом. При этом он старательно избегает смотреть женщине в лицо, а уши у него горят, как красные флажки на параде. – Конечно, падре, – отвечает её шипящий голос. – Если я вас развяжу, вы не будете кидаться на людей? – Конечно, падре. – Сдается мне, она врет, – морщусь от количества шипящих в словах, их не имеющих. Женщина поедает Преподобного глазами, зрачки почти полностью заполняют радужку. Но Костик уже отшнуровывает красотку от кровати, устраивается рядом на коленях и берет её за руку. Ничему его жизнь не учит. – Вы помните кто вы? |