Онлайн книга «Шпага д'Артаньяна, или Год спустя»
|
– Ох, разумеется, они не были к нам жестоки, – виновато кивнул де Сент-Эньян, – но разве возможно хотя бы мысленно сравнить их с версальскими феями? – Вас легко понять, – кивнул король, – я вот только думаю… Он вдруг умолк. – Что, государь? – осмелился нарушить молчание Сент-Эньян. – С кем мне на сей раз открывать бал? – спросил Людовик с видом стратега, бьющегося над планом вражеской крепости. Вопрос требовал ответа – такие вещи де Сент-Эньян умел определять по голосу. И он, опытнейший царедворец, был далёк от глупейшего ответа «с королевой» примерно так же, как от монгольских степей. Сделав вид, что не на шутку призадумался, он через минуту-другую, просветлев, ответил: – Возможно, ваше величество соблаговолите удостоить этой чести маркизу де Монтеспан? Явное недовольство короля этим ответом повергло адъютанта в ужас. – Госпожа де Монтеспан, говоришь? Хм-м, едва ли, де Сент-Эньян. Меньше всего на свете адъютанту его величества улыбалась перспектива отставки официальной фаворитки Людовика XIV. Уже свыше двух лет считавшаяся таковой, ослепительная Атенаис де Монтеспан вполне устраивала честолюбивого графа де Сент-Эньяна: красавица не позабыла ни давнего его увлечения ею, тогда ещё фрейлиной де Тонне-Шарант, ни того, что именно он обратил на неё внимание короля. В общем, к Сент-Эньяну она относилась с большим дружелюбием, отдавая предпочтение, пожалуй, только самому королю и д’Артаньяну. Как бы то ни было, перед силою монаршего мнения де Сент-Эньян был бессилен: всё же не ему, а самому Людовику пристало решать, с какой из придворных дам связать тот или иной отрезок своей бурной жизни. Фаворит подавленно молчал, ожидая, прояснится ли для него хоть как-нибудь этот в высшей степени щекотливый вопрос. Видимо, король не был расположен таиться от своего адъютанта: – Скажи, де Сент-Эньян, что ты знаешь о новых лицах при дворе? – Его величество подразумевает дам? – с притворным спокойствием спросил лихорадочно соображающий фаворит. – Да, конечно. Так что же? – Я только что с фронта, государь, и… – Да нет же, речь о тех, кто появился перед самой войной. – Ах, в таком случае это прежде всего баронесса де Шамфор – обворожительная брюнетка, если угодно припомнить, государь. – Знаю, – кивнул король. – Во-вторых, виконтесса Жанна де Картгрэ, – продолжал адъютант, – дочь графа де Жюлиака. Мила, но, по слухам, холодна. – Бог с ней. Кто ещё? – Ах, вашему величеству интересно будет услышать о маркизе дю Вотрей, – заговорщицки улыбнулся де Сент-Эньян, – очаровательная особа, и к тому же боготворит короля. – Хорошо, хорошо, – король почему-то начинал сердиться, – дальше, граф. – Есть ещё графиня де Суассон… – Продолжай. – Затем мадемуазель де Бетюн, – говорил обескураженный странной реакцией Людовика фаворит, – госпожа де Субиз, маркиза де Вильшатель, мадемуазель де Сансе… – Ах, перестаньте, сударь, вы с ума меня сведёте, – раздраженно бросил король. Де Сент-Эньян только дух перевёл: – Что я сделал не так, государь? – почти взмолился он, чувствуя уже все прелести особого состояния, наступающего после трёхдневной беспрерывной скачки. Видя, что адъютанта уже шатает, Людовик смилостивился: – Ты мне называл всё больше женщин почтенных, замужних, – пояснил он небрежно. Озадаченный де Сент-Эньян хотел уже было заметить повелителю, что старшей из перечисленных им «почтенных матрон» едва сравнялось двадцать, но король опередил его: – А что ты скажешь о фрейлинах, граф? – медленно и словно неохотно, нарочито растягивая слова, осведомился он. – О фрейлинах?.. – невольно тихо переспросил де Сент-Эньян. На какую-то долю секунды он перепугался за Монтале и Маликорна, но тут мозг его озарила другая, ещё более ужасная, дикая в своей невероятности мысль. Речь шла, несомненно, о фрейлинах королевы, и адъютант, устрашившись собственных размышлений, тут же счёл их неосновательными, и даже внутренне посмеялся над своим разыгравшимся воображением. Король между тем ждал ответа. – Несомненно, первенство среди фрейлин по праву положения, красоты и грации принадлежит госпоже де Монтеспан, – попробовал извернуться фаворит, но король не принял хитрости. – По-видимому, последняя кампания отрицательно сказалась на твоих мыслительных способностях, старина, – с убийственной мягкостью проронил король, – я, кажется, говорил тебе уже, что не интересуюсь маркизой? – Я п-помню, но… – пролепетал несчастный адъютант. – Хорошо же, я задам тебе более прямой вопрос, граф, – так же размеренно продолжал Людовик, пригвоздив адъютанта к месту немигающим взором. – Что ты думаешь о мадемуазель де Бальвур? Все страхи вернулись в трепещущую душу Сент-Эньяна и принялись старательно терзать её острыми когтями и клыками. – О Кристине де Бальвур? – прошептал он побелевшими губами, всё ещё не веря услышанному. – А ты знаешь при дворе ещё какую-то Бальвур? – вопросом на вопрос отвечал король, хмуря брови. Де Сент-Эньяну сделалось дурно и от огромной усталости, и от грозного выражения лица монарха, и от нереальности происходящего. Он с большим трудом держался на ногах… «Пресвятая Дева, он действительно говорит о Кристине де Бальвур, это не ошибка. Это может означать только одно… Но неужели же он не догадывается, не знает?.. Нет-нет, конечно, знает, но… Но, боже правый, тогда это просто ужасно: д’Артаньян не простит ни ему, ни мне… особенно мне. Опять явится какой-нибудь дю Валлон зазывать меня в рощу у Меньших Братьев, снова я обречён… Нет, теперь-то я обречён вдвойне: граф не станет прибегать к посредникам, а попросту заколет там, где встретит – хоть в королевской опочивальне. Да и за безопасность короля я не поручусь – напрасно он связывается с графом: д’Артаньян всё же не точная копия Бражелона, да и Арамис будет пострашнее Портоса. Боже!.. Боже, заставь его одуматься!..» Однако, вновь посмотрев на Людовика XIV, де Сент-Эньян понял, что Всевышний не внял его мольбе, и ни громом, ни молнией, ни хотя бы Святым Духом не пресёк сластолюбивых устремлений короля. С трудом ворочая языком, де Сент-Эньян произнёс: – Мадемуазель де Бальвур – дочь старого солдата вашего царственного батюшки, государь, и принадлежит к одной из старейших фамилий юга Франции. Род Бальвуров сейчас, увы, обеднел, но тем не менее Кристину пожелала видеть в своей свите её величество королева. Весьма образованная особа, воспитана в строгости, держит себя при дворе как нельзя более скромно… Кажется, она помолвлена с графом д’Артаньяном, – не выдержал фаворит. – В самом деле помолвлена? – не моргнув глазом, спросил король. |