Онлайн книга «Милый Ханс, дорогой Пётр»
|
– С добрым утром, товарищи браконьеры! Дальше все пошло своим чередом. Извлекли из лодок сети, вынесли на берег и немалый ночной улов. Потом случилась неожиданность, но во имя таких неожиданностей и устраивали ночные засады эти предусмотрительно одетые люди, вполне еще молодые и спортивные. Трое или четверо задержанных вырвались из кольца, побежали к лесу. За ними с готовностью, можно сказать, с удовольствием устремились батальонцы. Среди преследователей, растворившихся в сумраке чащи, был и Плюмбум, твердивший, как всегда в таких случаях, свое “гнать, держать…”. И он гнал, и он держал! Долго гнал атлетически сложенного браконьера, мощно, с треском прокладывавшего свой путь сквозь чащу, а потом он его и держал – прыгнул, схватил за ноги, повалил и держал! Впрочем, держал недолго, потому что противник легко отбросил его в сторону, но Плюмбум снова на него прыгнул… Они повозились немного, пока в синем предутреннем свете не разглядели друг друга: отец – сына, сын – отца. Отец был в восторге. – Сыну! – Отцу! – отвечал Плюмбум в том же духе. После легкой заминки отец придумал: – Грибникам! – Браконьерам! Ты браконьер, отец? – Конечно! – Идем, я буду тебя допрашивать. – Вперед! – с энтузиазмом согласился отец. Вышли из леса. – Ого, пацан, какого лося свалил! – позавидовал кто-то то ли в телогрейке, то ли в куртке. В дальнейшем разговор происходил в комнате штаба. Они сидели за столом друг против друга, отец и сын. – А бывает такое, чтобы сын отца допрашивал? – смеялся отец. – Бывает, конечно. – Нереально, Руська. – Фамилия, имя, отчество. – Но я могу тебе дать отвод как близкому родственнику! – Фамилия, имя, отчество. Отец перестал улыбаться. – А может, мне это вообще мерещится? Это ты, Руська? Дай руку… Ты! – Фамилия, имя, отчество. – Чутко моя фамилия, – отвечал отец. – Чутко Виктор Сергеевич. Тысяча девятьсот сорок второго года рождения. Женат. Имею сына семнадцати лет. Не судим. Пиши, пиши! – Пишу. – Руська! Я давно за тобой наблюдаю. Оперотряд! Ты что, хочешь стать милиционером? Я помню, в детстве ты хотел стать милиционером, потом подался в пожарные. Правда, это было давно, в первом классе… Что ты все пишешь? Плюмбум молча писал. – А может, тебе нравится власть? Смотри, это опасно! Вчера в “Известиях” была статья, я специально отложил, ты прочти. О том, какая опасная штука власть, когда человек еще не созрел морально. Или ты считаешь, что ты созрел? Может, ты видел в жизни столько зла? Но где и откуда, я не понимаю! Плюмбум поднял глаза, промолчал. – Ты меня слышишь, Руська? Смотри, какой у тебя почерк замечательный, ты уже с первого класса пишешь, как взрослый, ты вообще очень способный парень, учителя говорят, что ты… – Вот здесь, пожалуйста, – сказал Плюмбум. – Что? – Распишитесь. – Вот даже как, – усмехнулся отец. – “С моих слов записано верно”. Подпись и число. Вам на первый раз выпишут штраф, оплатите в сберкассе. – “Оплатите” или “оплотите” – как правильно? – “Оплатите”. – Видишь, какой ты молодец. А пошел в сыщики. А может, это у тебя пройдет? – Вот здесь, пожалуйста. Распишитесь. – Матери не будем говорить, да? Давай условимся с тобой. Что ее огорчать, правда? Матери – ни слова. Ты – обо мне, а я – о тебе. По рукам? – Ага, – сказал Плюмбум. – Я могу быть свободен?.. Стояли в арке двора. – Вот в тот подъезд он, во второй слева. – Давно? – Ну, час назад. Я теперь кто? Твой агент? – Глаза Сони светились восторгом. – Ты хоть объясни, во имя чего всё это? Я тут третий день торчу по твоей милости. – Тише, тише. Не кричи. – А кто кричит? – Ты! Плюмбуму было не до разговоров. Он обдумывал план действий. Решил. – Ты оставайся, за мной не ходи! И пошел через двор к подъезду. В темном парадном он занял место под лестницей, застыл, прислушиваясь. Но конспирация была нарушена: хлопнула дверь, в подъезд влетела Соня: – Что за такая непонятная затея? Ловить своего приятеля? – Потом, потом, тише, – сказал Плюмбум. – Опять потом! – Объясню я, объясню. Молчи. Они долго стояли в темноте. На сей раз Соня решила подстегнуть судьбу – сама обняла Плюмбума. “Люблю тебя все больше и больше!” – прошептала она, но он не ответил, не шелохнулся. Ему было не до разговоров. Когда тот, кого он ждал столь терпеливо и сосредоточенно, появился на лестнице, Плюмбум вышел навстречу с улыбкой. – Иди сюда, старина. Дай я тебя обниму! И, как при первой встрече, просвистел ненавистный мотивчик. На этот раз паренек ему ответил, тоже засвистел с ухмылкой на лице. А потом бросился вверх по лестнице. Плюмбум бежал, слыша за спиной шаги Сони, бежал вверх изо всех сил, пока не кончилась лестница, пока не уперся в стену на верхнем этаже. Здесь никого не было, но, выглянув в распахнутое окно, он увидел “приятеля” уже на другой лестнице, пожарной. Плюмбум на нее, не колеблясь, перебрался с карниза. Того, кого он преследовал, это только позабавило. Паренек снова, рассмеявшись, просвистел мотивчик и с ловкостью кошки перелез на крышу. На крыше Плюмбуму опять пришлось искать “приятеля”. Наконец он его увидел. Паренек стоял, привалившись спиной к кирпичной трубе. Он ухмыльнулся и показал Плюмбуму нож. Плюмбум к нему пошел не задумываясь. – Давным-давно маг твой уплыл, я ж пустой, дурочка! – сказал “приятель” уже без улыбки. – Как я соскучился по тебе, старина! – отвечал ему Плюмбум, раскрывая объятия. И тут услышал: – Русик! – Соня! – прокричал он в ответ. Паренек не понял действий противника, растерялся. Похоже, это была хитрая тактика, его хотели выманить, оторвать от трубы. Так он воспринял неожиданный маневр Плюмбума, когда тот сошел на край крыши и встал, глядя вниз. Но маневр что-то затягивался, и паренек тоже спустился к краю, любопытство пересилило страх. Он спустился и посмотрел. Внизу на асфальте лежала Соня, казавшаяся совсем маленькой. Девочка-кукла, небрежно брошенная, с откинутой головой и расставленными ногами. |