Онлайн книга «Выйти замуж за дурака»
Вооруженное восстание вспыхнуло сразу же после того, как кутежанское подполье и партизанское движение получили известие о предательстве Готфрида фон Кнакена. Едва Марья Моревна выслушала сбивчивую речь запыхавшегося от бега Тудыратыма, как весь партизанский городок был поднят по тревоге. – Продал нас фон Кнакен узурпаторше за кусок земли! – бледнея от гнева, поведала собравшимся богатырям Марья Моревна. Посему надобно нам немедля в поход выступать. Сегодня или никогда! Партизаны, надо отдать им должное, действовали сплоченно. Стратегический объект, а именно боевую ладью, по бревнам волоком дотащили до реки и произвели торжественный спуск на воду, хотя и имелись в судне некоторые недоделки. И ладья, поэтически поименованная мистером Дикшинари «Эос», приняв на борт народных мстителей, двинулась в путь, который уже описывался выше. Кутежанское подполье тоже не дремало. Сигнального выстрела с ладьи по царским палатам ждали с замиранием сердца. И час народной воли пробил. …Аленка крепко заснула под утро после тяжелой бессонной ночи и грохот выстрела спросонья приняла за гром. Зевнула, перевернулась на другой бок и вдруг подскочила как ужаленная. – Манька! Парашка! Почему народ шумит?! Но ни Манька, ни Парашка на зов госпожи не являлись. Вся дворцовая челядь предпочла загодя перейти на сторону восставших. Поэтому царские палаты были пустынны и своей тишиной наводили ужас на лжецарицу. – Да что же это деется?! – воскликнула Аленка, бросаясь к окну. Глянула и отшатнулась. Бунт! Она заметалась по комнатам, не зная, что делать. Кинулась к магическим книгам и, словно скованная незримыми цепями, не могла произнести ни одного заклятия. Вспомнились ей давние слова наставника в волшбе, месье Жака: «Поскольку вы ненасытны в своих желаниях и неисправимы в своих пороках, мон анфан террибль, наступит день, когда даже черное колдовство перестанет вам служить. Ибо демоны тоже не любят дурно пахнущих рук!» И этот день настал. – Готфрид, Готфрид, ты-то куда провалился, советник мой разлюбезный! – бормотала царица. То таскался, под ногами путался, а как приперло, так его и нету. Тут Аленке показалось, что она слышит шаги. Обеспамятев от страха, она спряталась за расшитую белыми цветами сливы ширму – подарок нипонсанского императора Хитрохито. «Если это бунтовщики, живой я им не дамся!» – промелькнула в голове Аленки приличествующая событиям мысль. Но, к великому царицыному облегчению, это были не бунтовщики. Некая дама, одетая в платье иноземной моды – с фижмами и кринолином, быстро, почти бегом, перебегала из комнаты в комнату, озираясь по сторонам. На даме был белый парик, перчатки и… сапоги со шпорами. – Готфрид! – приглушенно крикнула из-за ширмы Аленка. Это ты, что ли? Это действительно был посол фон Кнакен. И хотя ему было вовсе не до смеха, его рот сам собой растягивался в улыбке, обнажавшей легендарные зубы. – Вот вы где, ваше величество, – выдохнул он. А я вас ищу, ищу… – Ты почему так вырядился? – перебила его Аленка. Фон Кнакен нервно поправил парик. С парика взлетело легкое облачко пудры. – Мой дом окружен повстанцами, – торопливо говорил посол. Я сумел под видом прачки проскользнуть задним проходом… то есть задним двором и немедленно побежал к вам. – Все пропало, Готфрид? – бесцветным голосом поинтересовалась Аленка. – Да, ваше величество. Они взбунтовались все. Все, до единого. Аленка молчала, тупо уставившись в узор на ширме. Потом ее начала бить дрожь. – Нет! Не-эт! – тоненько завыла она. Не дамся-а! Посол с некоторым ужасом наблюдал за тем, как изменяется лицо и тело лжецарицы. Теперь перед ним была невзрачная, сутулая, некрасивая женщина с серым отечным лицом и черными провалами вместо глаз. – Что? – проскрежетала Аленка. В своем настоящем обличье не нравлюсь тебе? Посол быстро нашел, что сказать: – Вам надо бежать, ваше величество. Вместе со мной. У черного входа нас ждет мой верный слуга с каретой. Карета с гербами Великой Братании, поэтому нас не должны задерживать, я уверен. Эти холопы побоятся конфликта с братанцами. – Хорошо. Идем. – Ваше величество, вам надо переодеться. – Что? Ох… – Только теперь Аленка .увидела, что стоит в одной ночной сорочке и.босиком. Я мигом! – Я помогу вам. Вот одежда. Посол сунул в руки Аленки сверток. Та принялась разворачивать: – Да ведь это мужское платье! – Правильно. Вы – в мужском, я –в женском. Так мы не возбудим подозрения и проведем этих болванов. – Ладно. Аленка принялась облачаться. Тогда я себе еще усы нарисую. – Это лишнее, – оборвал ее посол. Вы слышите, в нижних палатах уже бьют окна! Скорее к черному ходу! Через минуту странная парочка – дама в платье с незашнурованным на спине корсетом и кавалер в едва сходящемся на груди камзоле, узких лосинах и остроносых домашних туфлях, то и дело оглядываясь, выбежали в прилегавший к заднему двору царских палат малинник. Там их действительно ждала карета с кучером, почему-то одетым в лисью шубу. – Гони к границе! – басом рявкнула на кучера незашнурованная дама, запихивая кавалера в карету и плотно захлопывая дверцы. Гони, пес! И карета понеслась. Готфрид фон Кнакен тщательно задернул плотные бархатные шторки на окошках, и в карете стало сумрачно и душно, как в бочке. Аленку трясло. – Спокойнее, ваше величество, – сказал ей посол, хотя у него самого зубы выбивали дробь. Этот бунт еще ничего не значит. Мы переждем его в тайном месте, а потом, потом снова приступим к исполнению наших замыслов. – Ох, тошно мне! – глухо простонала Аленка и рванула воротник камзола. Не хочу я уже ничего, посол! – Не сдавайтесь, ваше величество! Вам уже нельзя сдаваться! Вот, выпейте, это взбодрит вас! Аленка глотнула из фляги и поморщилась: – Гадость! – Это знаменитое вино Помиранции! – удивился посол. Впрочем, у вашего величества всегда были особенные вкусы. Вино сделало свое дело. Щеки лжецарицы порозовели, она задышала спокойнее, а в глазах появился интерес к жизни. – Как все, было? – принялась: расспрашивать она посла. Что в городе творилось? Посол рассказал про залп с «Эос», послуживший сигналом к началу, вооруженного восстания. – Значит, они загодя сговорились, – подытожила царица. – Да. Кто-то, видимо, узнал про наши планы и решил нас опередить… Аленка посмотрела на посла с глубоким подозрением. – А уж не ты ли сам, собака нихтферштейнская, – звонким от ненависти голосом поинтересовалась она, – уж не ты ли сам и предал меня? Может, ты нарочно стакнулся с Марьей Моревной?! Может, тебе Руфина чего больше, чем Поднятую Целину, наобещала? Говори, гад! |