– К тому же, – проигнорировав возглас Миры, она продолжила, – я хочу для начала поговорить с Крисом.
– Ты же мне сама 10 минут назад плакалась, что боишься, как бы с ним чего не случилось, а сейчас твёрдо уверена, что он вернется.
– Если он не вернётся, – голос Кэтрин стал бесцветным, – тогда нам и говорить об этом нечего.
– Прости, – виновато попросила Мира, – прости, я не подумала.
– Ладно. Не хочу больше это обсуждать.
Кэтрин замолчала, активно пытаясь подобрать более приятную тему для разговора. Очевидно, она так сильно погрязла в собственных переживаниях, что только сейчас заметила, что Мира была при полном параде: мини-платье изумрудно-зеленого цвета, волосы, уложенные упругими локонами, яркий макияж.
Мира поймала ее изучающий взгляд и поспешила объяснить:
– Ник с друзьями пригласили меня на пляжную вечеринку. Вообще-то, они пригласили и тебя тоже. Но я понимаю, тебе сейчас не до этого. Хочешь, можем просто пройтись вдоль берега?
– Спасибо за приглашение, но не нужно. Ты же так готовилась. Кстати, выглядишь – потрясающе.
– Спасибо-спасибо. Но отказ я не приму. Ты просто обязана составить мне компанию.
Она послала Кэтрин красноречивый долгий взгляд и подруга сдалась.
– А, как же Ник? – последняя слабая попытка Кэтрин, не обременять ее.
– Не так уж он мне и нравится, – махнув рукой ответила Мира.
– И давно?
– Скажем так, сегодня утром он растерял былое очарование.
Увидев, что глаза Кэтрин загорелись жаждой подробностей, Мира не упустила возможность воспользоваться моментом:
– Я все расскажу, если пойдёшь со мной.
– Это грязный шантаж, – возмутилась Кэтрин для виду, с трудом сдерживая улыбку.
– Разве я многого прошу?
Она склонила голову набок и невинно захлопала ресницами.
– Ладно, уговорила.
Мира вскинула кулаки в победном жесте.
– Но, с тебя коктейль, – добавила Кэтрин, предупредительно подняв указательный палец.
– Вымогательство против шантажа? Неплохо.
– Разве я многого прошу?
– С ним все будет в порядке?
– Да. Внутренние органы не задеты. Скоро он придёт в себя.
Голоса доносились до Криса словно из-за стены. Голова гудела, а тело казалось чужим и совершенно не хотело слушаться. Даже на то, чтобы открыть глаза, понадобились немалые усилия. Все, что он увидел в первые мгновения – это два нечетких силуэта и ослепляющая пелена света на фоне. Крис совершенно не понимал, где он находился. Последнее, что он помнил, как лежал на полу в своей квартире после визита “старых друзей” и отправляла зов о помощи Тому. Потом была темнота, чей-то далекий крик, сквозь мимолетный просвет в сознании, затем снова темнота и он очнулся здесь. Это “здесь”, собственно говоря, определенно не было его квартирой. Чем это было, он решил пока не думать и сосредоточился на людях, которые были в комнате. Он приоткрыл глаза и под веки проникла частичка внешнего света. Пришлось часто заморгать, чтобы приглушить эту яркость.
За своими мыслями Крис не сразу заметил, что те двое больше не разговаривали, а их силуэты куда-то делись. Гудение в голове сменилось легким шумом в ушах, как вдруг мужской голос слева окликнул его по имени. Крис резко повернул голову в том направлении так, что в глазах потемнело. Темнота рассеялась, и он смог увидеть, что говорившим был Том, который выглядел весьма обеспокоенным. Рядом с ним, обеспокоенная не меньше, стояла Софи.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила она.
– Я не могу пошевелиться, – признался Крис. – Но у меня ничего не болит.
– Я вколола тебе обезболивающее, у него есть небольшой паралитический эффект. В любом случае, тебе лучше пока не двигаться: у тебя сломано запястье, многочисленные ушибы, не говоря уже о том, что порез на руке опять открылся.
Крис порадовался хотя бы тому, что не чувствует боли от всего вышеперечисленного.
– Я долго был в отключке?
– Нет, я только недавно закончила обрабатывать твои повреждения.
– Спасибо. И тебе, Том, тоже.
– Всегда пожалуйста, – буркнул тот, но, все же, с явным облегчением.
– А, где я, кстати?
Крис предпринял ещё одну попытку осмотреть помещение. Стерильно белая комната, такого же цвета, яркие лампы, попискивающий серебристый аппарат справа от него. Он догадался прежде, чем Софи озвучила правильность его догадки.
– Ты – в Центре. Когда Том нашёл тебя, он позвонил мне.
– Софи настояла, что тебе нужно в больницу, – вклинился в разговор Том, – а я подумал, что как раз туда тебе лучше не ехать. Вот она и предложила, что можно привезти тебя сюда.
– В этом нам помог Джо, – продолжила Софи. – Ещё не знаю как, но он достал машину скорой помощи. И вот мы здесь.
Она явно хотела спросить о чём-то, но все не решалась.
– Расскажешь, что произошло? – наконец, выпалила она на одном дыхании.
Крис перевёл глаза на Тома, взгляд которого четко выражал: “Решай сам, рассказывать ей или нет”.
Софи заметила их переглядки и сомнение Криса. Она прекрасно понимала, что у него нет оснований открывать ей свои секреты. Было немного обидно, но настаивать она не стала.
– Ты можешь не говорить, если не хочешь, – сказала она мягко. – Достаточно того, что сейчас ты более-менее в порядке. Я оставлю вас ненадолго?
Она перевела взгляд на приоткрытую дверь, из-за которой выглядывал Джо, помахивая стаканчиком из ближайшей кофейни.
– Конечно, можешь не спешить, – заверил ее Крис со слабой улыбкой.
Едва за Софи закрылась дверь, Том, все это время сохранявший невозмутимый вид, нахмурился и резко спросил:
– Мне-то ты все расскажешь?
– Рассказывать особо нечего, – уклончиво ответил Крис, с внезапным интересом разглядывая потолок.
Том же не сводил с Криса настороженного взгляда.
– Ты что, снова взялся за старое?
Том был одновременно разозлён и обеспокоен. Он знал, во что мог опять ввязаться друг. Один раз это его чуть не погубило. Том очень боялся повторения.
– Нет, – горькая усмешка отразилась на лице Криса. – Похоже, что старое взялось за меня.
– Кто-то из твоих поставщиков?
– Покупателей.
Крис, наконец, решился взглянуть на друга. Он увидел только беспокойство. Наравне с недоверием? Но, с чего бы? Он ни словом, ни делом не давал повода сомневаться в себе. Год назад он с таким трудом выпутался. Не без помощи Тома. Не для того, чтобы опять испытывать судьбу и удачу. Второго шанса могло и не быть. А Крису, определенно, было, что терять и ради чего бороться. Ради чего жить в конце концов. Впрочем, и всегда было. Он совсем не собирался становиться одним из тех несчастных, которые пойдут на что угодно, ради очередной дозы. Он помнил, достаточно отчетливо, что за минутами эйфории приходят часы опустошения, что сладость удовольствия быстро сменяется горечью потери, а необузданная жажда подчиняет себе весь смысл существования. Что грань невозврата слишком тонкая, переступая ее ты теряешь в себе человека. Более того, ты теряешь себя. Было бы легко поддаться искушению, но эта слабость в конце концов стоит жизни. А ее он отдавать не собирался. Никому и нечему.
