Онлайн книга «Дело о небрежной нимфе»
|
– Да, сэр. – Объясните, пожалуйста, как. – Мы каждые три месяца должны проводить инвентаризацию движимого имущества, принадлежащего отелю, в номерах жильцов. Мне как раз надо было это делать в номере обвиняемой. Так что, когда я увидел, что она вышла, я позвонил ночной дежурной экономке и сказал ей, что сейчас удобно проверить этот номер, так как мисс Феннер ушла. Я уже предупреждал мисс Феннер, что мы это сделаем в ее отсутствие, чтобы не беспокоить ее, и она сказала: «О’кей, проверяйте». – Так что же произошло? – Я распорядился, чтобы экономка вошла в номер и занялась проверкой, поскольку мисс Феннер нет дома. – Вам известно, выполнила ли экономка ваше распоряжение? – Конечно, она мне сказала… – Ну хорошо, это не столь важно. Об этом нам расскажет сама экономка, – сказал Глостер. – Ну а теперь еще один вопрос. Как была одета обвиняемая, когда она уходила? – На ней была легкая юбка из шотландки и жакет в тон. Я видел ее со спины, поэтому не знаю, какого цвета была на ней блузка. Но я знаю, что она переоделась, пока отсутствовала. Она вышла в юбке, а вернулась в свитере и брюках. – Вы узнали бы ее юбку, если бы увидели ее опять? – Узнал бы, сэр, да. – А сейчас, – торжествующим тоном сказал Глостер, – я предъявлю вам вещественное доказательство за номером 1 «Д» – юбку и жакет, найденные, согласно показаниям шерифа, на борту яхты, принадлежащей обвиняемой, яхты под названием «Китти-Кей», и спрашиваю вас, мистер Диксон: видели ли вы эти детали одежды когда-либо прежде? – Да, сэр, эти вещи были на обвиняемой, Дороти Феннер, когда она выходила из своего номера. – А когда она возвратилась, на ней не было этих вещей? – Нет, сэр, на ней были спортивные вещи – белый вязаный свитер с высоким воротом, брюки и теннисные туфли. – Ну а когда она уходила из отеля, у нее был в руках кошелек, вы не заметили? – Да, сэр, когда она в тот вечер выходила из отеля, кошелек она несла в руке. Я отчетливо запомнил, в правой руке. – А когда она вернулась и вызвала лифт к камере хранения багажа, был ли у нее в руке кошелек? – Нет, сэр, не было. С самодовольной улыбкой Глостер обратился к Перри Мейсону: – Ну а теперь, мистер Мейсон, можете начинать перекрестный допрос. Адвокат ответил беспечным тоном, словно показания свидетеля не поразили его, как непредвиденный удар: – О, у меня всего несколько вопросов! Минутку, пожалуйста. Вежливо улыбаясь, Мейсон поднялся с места. Его глаза смотрели весело и понимающе, когда он произнес: – Из ваших показаний я понял, что, разрешив мистеру Олдеру подняться в лифте наверх без предупреждения, вы нарушили правила отеля? – Да, сэр. – Сознательно нарушили? – Да, сэр. – За пять долларов? – Если вам так угодно ставить вопрос, то да. – Итак, нарушение правил за пять долларов, – с улыбкой повторил Мейсон. – Ну и что? – вызывающе бросил свидетель. – А за четыре вы бы это сделали? В зале раздался смех. Свидетель упрямо молчал. – Сделали бы? – переспросил Мейсон. – О, ваша честь, – обратился Глостер к судье, – я возражаю. Вопрос при перекрестном допросе спорный и неуместный. – Что ж, я согласен, что вопрос спорный, – сказал судья Кэри, – однако ничем не нарушающий порядок перекрестного допроса. Мейсон принял это как торжество справедливости и снова задал свой вопрос: – А сделали бы вы это за четыре доллара? – Пожалуй, да, – угрюмо кивнул свидетель. – А за три? – Да! – сердито крикнул Диксон. – А за два? – Не знаю, – помрачнев как туча, ответил он. – А за один? – Нет! – Благодарю вас, мистер Диксон, – сказал Мейсон, – мне необходимо было узнать, во сколько вы цените вашу честь и достоинство. Мейсон не спускал глаз со свидетеля, но в то же время наблюдал реакцию зрительного зала – там царили веселое оживление и смех, а окружным прокурором овладела злость. – Ну а когда обвиняемая вошла в вестибюль отеля третьего числа вечером, вы имели с ней разговор? – не унимался адвокат. – Да, сэр. – Вы ей сказали, что был миллион телефонных звонков? – Да, но это, конечно, гипербола… преувеличение. – Вот именно, – сказал Мейсон. – Свидетель, который так скрупулезно придерживается правды, как это делаете вы… Не хотелось бы, чтобы жюри поверило, будто и в самом деле он насовал миллион записок в обычный ящик для ключа. Улыбка Мейсона все еще оставалась вежливой. Свидетель же проявил заметное смущение и неудовольствие. – Итак, – продолжал Мейсон, – вы тогда имели с обвиняемой небольшой разговор? – Да, кажется, мы поговорили! – Сколько же времени приблизительно занял этот разговор? – спросил Мейсон. – Сколько времени она простояла, болтая с вами? – Да, насколько я могу судить, минут пять. – А затем она вошла в лифт и поднялась наверх? – Совершенно верно. – Лифт автоматический? – Да, сэр. – А сколько времени прошло с этого момента до того, как пришел тот джентльмен, который дал вам пять долларов за нарушение правил? Диксон покраснел. – Сколько времени? – Ну, я бы сказал, час или полтора, что-нибудь в этом роде. – А через сколько времени после этого вы увидели, как обвиняемая уходила? – Ну, она ушла минут через сорок после ухода джентльмена, приходившего к ней… пожалуй… – Ну а теперь скажите жюри, о чем вы беседовали с обвиняемой в продолжение вашего пятиминутного разговора, уточните, что именно вы ей говорили. – Ваша честь! – вскричал Глостер, вскочив с места. – Это несущественно, не имеет прямого отношения к делу, неприемлемо при перекрестном допросе и к раскрытию разбираемого здесь дела совершенно не относится. |