Книга Необоснованные претензии, страница 65 – Кэтрин Коултер

— И что же?

Так трудно стало находить нужные слова, нанизывая их одно за другим, составляя имеющую смысл фразу. Как она желала, чтобы с ней сейчас разговаривал Тимоти, а не Майкл. Сколько раз в прошлом случалось, что они просто обменивались взглядом и понимали друг друга без слов.

Майкл пожал плечами.

— Пока не знаю. Но мне представляется логичным, что АКИ хочет заполучить его компанию. Если помнишь, его имя уже всплывало несколько месяцев назад.

— Он продаст ее?

— Возможно. Харли взял огромный заем в банке Филадельфии, по крайней мере я слышал, что это так.

— Купи его. Если он продаст компанию, пусть продаст ее нам.

— Да, мама.

Джонатан искренно забавлялся. Майкл Карл-тон, знаменитый и скандально известный, перед ним во плоти и желает купить его компанию. Конечно, в пику Элизабет. Сделка, предложенная им, просто немыслима.

Майкл настаивал, хотя Джонатан сразу честно заявил:

— Я никому ее не продам, мистер Карлтон, обещаю вам.

— Но она перекупила ваш заем и потребует возмещения. Я знаю, в чем ваши текущие затруднения, мистер Харли. Вы даже не представляете, каковы возможности АКИ. Они…

— Я никому ее не продам, — твердо повторил Джонатан. — Поверьте.

Майкл готов был удовольствоваться этим обещанием, но что-то не давало ему покоя.

— Тогда почему вы ужинали с Элизабет в Нью-Йорке, в “Пируэте”?

Джонатан не очень удивился вопросу.

— Ваши возможности добывать информацию впечатляют, мистер Карлтон, — ответил он, и голос его был ровным и вежливым. — Я могу еще раз повторить, что не собираюсь продавать свою компанию. Как вы знаете, я основной держатель акций, контролирую компанию и собираюсь это делать и впредь.

Когда пятью минутами позже Майкл Карлтон ушел, Джонатан остался сидеть, глядя в пространство. Он занимался любовью, а точнее сказать, переспал с Кристиной и Холли после своего возвращения из Нью-Йорка и не получил никакого удовольствия. В этом была ее вина, чертовой бабы, которая, возможно, к тому же еще и убийца. Часом позже он покинул свой офис и отправился бегать трусцой, доводя себя до полного изнеможения.

Он вовсе не удивился, когда в конце дня Мидж сообщила ему:

— Босс, миссис Карлтон на линии, я хочу сказать, Элизабет Карлтон.

Он усмехнулся и взял трубку:

— Привет, Элизабет, в чем дело?

Руки Элизабет сами собой сжались в кулаки.

— Мистер Харли, мне стало известно о вашей встрече с Майклом Карлтоном.

— Верно.

Он услышал, как она судорожно втянула воздух, и добавил, желая подразнить ее:

— Кажется, один из шпионов Карлтона видел нас в “Пируэте”. Думаю, вам пора вычеркнуть этот ресторанчик из числа любимых. Придется вернуться к тако.

— Ну, и?..

— Я уверил Майкла, что не собираюсь продавать свою компанию никому, включая и вас, Элизабет.

Он услышал, как она, не сознавая, вздохнула с облегчением. Глаза его сузились, и он добавил почти нежно:

— Знаете, Элизабет, это чистая правда.

— Что бы вы сейчас ни говорили, мне все подойдет. Я только надеюсь, что вы не лжете, мистер Харли.

— Нет, не лгу. Как вы подозрительны, Элизабет.

— Не смейте называть меня Элизабет, черт бы вас побрал, — сказала она и бросила трубку.

— Что это вы свистите так, будто у вас нет никаких забот? — спросила Мидж, просовывая голову в кабинет. — Леди-дракон действует быстро. Да?

— Организация сети — вот как это называется, — ответил Джонатан невозмутимо. И рассмеялся.

— Вот мошенники! — откликнулась Мидж, удивляясь этому приступу веселья.

— Именно. А теперь, думаю, мне следует встретиться с этим мистером Дипом или Дропом?

— С мистером Дуном.

— Когда он будет здесь, проводи его ко мне, Мидж.

— Будет сделано, Крестный отец.

До свадьбы оставалось пять недель. Дженни тихонько напевала, водя пальцем по своему подвенечному платью, сотворенному из шелка и кружев и столь изысканному, что страшно было к нему прикоснуться. Платье от Шанель, На прошлой неделе Дженни летала с матерью в Париж на примерку. И теперь соскучилась по Брэду, очень соскучилась. Она не видела его почти две недели.

Дженни осторожно потянула за “молнию” на мешке для одежды и кивнула горничной.

— Отец дома?

— Да, мисс Дженнифер, мистер Хенкл в своем кабинете.

Дженни легонько постучала в дверь, потом тихо открыла ее. Она увидела отца на его обычном месте, за антикварным письменным столом красного дерева, но на нем не было очков и он не говорил по телефону — а то и другое было обычным, если он оставался дома.

— Папа, с тобой все в порядке?

Сенатор Чарльз Хенкл постарался взять себя в руки. Его нежная, милая, невинная дочь. Ха! Он почувствовал, как горло его сжимается от ярости при мысли о непристойных фотографиях. Отцу не полагается видеть свою дочь, свою единственную дочь, когда ее трахают. И кто это делал? Гомик! Он заставил себя заговорить с ней, ее простодушное лицо выражало беспокойство:

— Я чувствую себя прекрасно, Дженни. Где твоя мать?

Странно, подумала Дженни, останавливаясь. Он редко спрашивал о ее матери. Особенно днем.

— Я не знаю точно, — ответила она. — Видимо, занимается какими-то благотворительными делами, я что-то слышала про обед в связи с пожертвованиями в пользу “Гринпис”.

— О, — сказал сенатор Хенкл и откашлялся. — Ты чего-нибудь хочешь, Дженни? Я занят.

— Я хотела только сказать, что на уик-энд уезжаю к Карлтонам, в их дом на Лонг-Айленде. Не найдется ли у тебя времени, чтобы поехать со мной? Хотя бы на ужин.

— Нет! То есть я хочу сказать, что у меня нет времени, Дженни.

— В чем дело, папа?

Он боялся встретиться с ней глазами. Наконец, набрав побольше воздуха в грудь, спросил:

— Ты действительно хочешь выйти замуж за Брэда Карлтона?

Дженни удивленно заморгала:

— Конечно, папа.

— Ты.., ты его любишь?

— Конечно.

Чарльз давно смирился, что его дочь — бесхитростное создание, легко попадающее под чужое влияние. Податливая девочка, и то, что Карлтоны сотворили с ней и с ним, было омерзительно. Но что он мог поделать!

— Я думала, Брэд тебе нравится.

В ее тоне слышалось удивление и нерешительность, как у ребенка.

Перед его внутренним взором снова появились фотографии. Нет, Дженни не ребенок, по крайней мере тело ее было телом взрослой женщины, и молчаливый крик, который он прочел на ее губах, означал, что она умеет наслаждаться.