Онлайн книга «Убийца возвращается дважды»
– Еще раз пересмотреть все дела. – Еще раз?! – Теперь действуем иначе. – И как? – Ориентируйся на дату – ноябрь тысяча девятьсот восемьдесят девятого, плюс-минус три года. Меня интересуют убийства, изнасилования, нападения на женщин и детей в областном центре и в области. Особое внимание обращай на преступления, совершенные неизвестными лицами, и на отсутствие мотива преступления. – Ну, вы даете, Анна Сергеевна! – Павел обескураженно вскинул руки. – Выходит, снова здорово? Сами же сказали, что такие дела – невывозные. – Бери и делай, что говорят. – Она уселась за стол, раскрыла папку и мрачно напомнила: – Кто из нас двоих руководитель аналитической группы? – Вы, – обиженно ответил Платонов. – Вот и выполняй. – Хоть бы объяснили зачем. – Потом объясню. До самого обеда Платонов не сказал ей ни слова. В двенадцать он вышел из-за стола и натянул на себя куртку: – Я на обед. – Иди, – не поднимая головы, ответила Анна. – Вам что-нибудь принести? – Только кофе. – Она отстраненно посмотрела на него и уточнила: – Американо с одним кубиком сахара. – Там сахар в пакетиках. – Ну так возьми для меня один. Минуты через две после ухода Платонова в кабинет деликатно постучали. – Войдите! – крикнула Анна. Дверь приоткрылась, и в комнату заглянула женская голова в меланжевой шляпке. – Можно? – Здравствуйте, Елена Васильевна! – Анна поднялась и вышла навстречу. – А я ожидала вас позже. Колодяжная вошла в кабинет и замерла у порога. – Я здесь с одиннадцати часов. Все думала, может, вы пораньше освободитесь. И вот ведь, пожалуйста… – Снимайте ваше пальто, садитесь. – Анна указала на стул и села сама. – Должна заметить, с вашим делом есть кое-какие сложности… – Вы мне отказываете? – от волнения Елена Васильевна привстала. – Нет-нет, я не об этом. Просто не успела как следует изучить следственные материалы, и у меня появились вопросы. – К бывшему следователю? – Нет. К вам. – Я много раз давала показания, – удивилась Колодяжная. – И первому следователю Казнову, царствие ему небесное, и тому, что был после него, и потом Ускову… – Усков… – Анна покопалась в памяти и спросила: – Это тот следователь, что ходатайствовал о приостановке предварительного расследования? – Григорий Кузьмич – последний, кто вел мамино дело, и это он отправил его в архив. Только не подумайте, что я с этим смирилась! Я писала заявления областному прокурору, начальнику областного следственного управления и в Москву. – Требовали возобновления следствия? Колодяжная кивнула: – Да, каждый год. И каждый год получала отписки. Отказ в связи с неустановлением лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого, отказ в связи с истечением срока давности, отказ в связи с тем, отказ в связи с этим… Две папки набралось. – Срок давности нам не указ, – заметила Анна. – Расследовали дела и постарее. Проблема не в этом. – А в чем? – встревоженно поинтересовалась Елена Васильевна. – В деле не за что зацепиться. Фотографии места преступления из рук вон плохие. Нет ни подозреваемых, ни свидетелей… – А как же я? Я – свидетель! – Ну, хорошо. – Анна придвинула к себе исписанный блокнот и заглянула в него. – Пройдемся по основным вопросам, но прежде расскажите мне все, что запомнили. – Может, лучше прочтете мои показания? В следственных материалах должен быть протокол. – Лучше расскажите. – Но вы же понимаете, прошло больше тридцати лет, – неуверенно промолвила Колодяжная. – Понимаю. – Кое-что я, возможно, забыла. – И это я допускаю. – Что-то могла напридумывать… – А вот это вряд ли. – Вы не понимаете… – Елена Васильевна провела по лицу ладонями, как будто умылась, и договорила с закрытыми глазами: – Все эти годы я только и делала, что переживала тот день снова и снова. Всякое лезло в голову. Могла ли я помешать убийце? Могла ли спасти маму? Конечно, могла… Всего-то и делов – выбежать на улицу и позвать на помощь. – Она сжала пальцы в кулаки и прижала к груди. – Это я не защитила ее, я не спасла! – На момент совершения преступления вам было десять лет? – Да, почти. – Чем же вы могли ей помочь? – Анна взяла шариковую ручку и постучала колпачком по столешнице. – Если бы вы обнаружили себя, то поплатились бы жизнью. – Мне очень тяжело! – Колодяжная схватилась за лицо и заплакала. – Охотно вам верю. Принести воды? – Нет, спасибо. – Вернемся к нашим вопросам, – продолжила Анна. – Я читала протокол с вашими показаниями. Некоторые моменты мне непонятны и требуют пояснений. – Все, что могу… – В момент убийства матери вы были дома? – Да, это же есть в моих показаниях. – Опишите подробно свои действия. – Я спала в своей комнате. – Это ясно. – Но потом проснулась. – Что вас разбудило? Почему вы проснулись? – Захотела пить и пошла на кухню. – Та-а-ак… – протянула Анна. – Спустилась по лестнице… Дом у нас двухэтажный, и моя спальня была на втором этаже. – Спустились. Что дальше? – Свернула в коридор и пришла на кухню. Оттуда услышала шум. Потом раздался мужской голос. – Вы испугались? – Нет, нисколько. – Почему? – Подумала, что к маме дядя Коля пришел. Стерхова заглянула в записи и уточнила: – Николай Гуляев, ее приятель? – После смерти папы он часто к нам приходил. Чаще по вечерам, когда я уже засыпала. – У них были близкие отношения? – спросила Анна и тут же покачала головой: – Впрочем, откуда вам знать, вы были ребенком. – У них были близкие отношения, – с утвердительным кивком сказала Колодяжная. – Это я точно знаю. – Простите?.. – Иногда взрослые даже не догадываются, как много о них знают дети. – Готова с вами согласиться, – кивнула Анна. – Когда я вспоминаю то время, сразу же представляю деревянные филенчатые двери, покрашенные белой краской. Одна из них, ведущая из коридора в мамину спальню, была застекленной. По чьей-то прихоти дверные стекла закрасили, и она ничем не отличалась от прочих. Когда приходил дядя Коля, мама запирала ту дверь на щеколду, но в уголке, у самого штапика [1], краска облупилась, и на стекле возник прозрачный пятачок… |