Книга Когда ты вернешься ко мне, страница 71 – Эмма Скотт

– Останься в Санта-Крузе, – напечатал я. – Со мной.

Ответа не последовало.

Вечер затянулся, но я сделал все возможное, чтобы устроить Вайолет лучший выпускной. Я приносил ей напитки, разговаривал, смеялся и танцевал с ней. Не для показухи или чтобы что-то доказать, а потому, что она заслужила идеальную ночь.

Когда все закончится, у меня тоже будет моя идеальная ночь.

Пришло время объявить Короля и Королеву Выпускного бала. Вайолет наклонилась ко мне через столик.

– Ты уже подготовил речь?

Я подумал о подозрениях Донти и о том, как в последние месяцы практически перестал со всеми общаться, чтобы проводить время с Холденом.

– Не думаю, что меня выберут.

– А кого же еще?

– Думаю, мы скоро это узнаем.

Заместитель директора Чаудер и председатель Комитета выпускного вечера Лейла Кальдерон вышли на сцену и зачитали номинантов на «Королеву».

Лейла жестом попросила всех замолчать.

– Королевой выпускного бала Центральной старшей школы Санта-Круза объявляется… – Диджей включил электронную версию барабанной дроби. – Эвелин Гонсалес!

Толпа разразилась радостными возгласами, когда Эвелин получила свою корону и ленточку и расцеловала Лейлу в обе щеки.

Я наклонился к Вайолет.

– Похоже на конкурс красоты, который смотрит на TLC моя младшая сестра. «Малышки и диадемы».

Она хихикнула, прикрыв рот ладошкой.

– Соберись. Ты следующий.

Лейла взяла микрофон.

– А теперь я с огромным удовольствием объявляю Короля Центральной старшей школы Санта-Круза… Миллера Стрэттона!

Зал пришел в неистовство, девушки визжали и хватались друг за друга, как будто выпускной бал внезапно превратился в концерт «One Direction».

Я ждал, когда меня постигнет разочарование от того, что я не Король. Но этого не случилось. Ни малейшего признака.

– Вот теперь уже интереснее, – со смехом заметил я, очередной кусочек моей фальшивой жизни сгнил и отвалился. – Ты знала, что так будет?

Вайолет покачала головой, выглядя немного растерянной.

– Понятия не имела.

Эвелин объявила, что Миллера здесь нет, потому что он в Лос-Анджелесе и только что подписал контракт с «Голд Лайн». Лицо Вайолет побледнело еще больше.

– Думаю, на следующей вечеринке я буду играть песни вашего Короля, – вмешался диджей. – Поаплодируем вашим Королю и Королеве, Миллеру Стрэттону и Эвелин Гонсалес!

Толпа взревела бурными овациями, а Эвелин упивалась ими. Вайолет выглядела больной.

– Ты в порядке? – поинтересовался я.

– Да. – Она выдавила слабую улыбку. – Просто последние дни какие-то сумасшедшие.

– Да уж, без шуток. Но вид у тебя такой, словно тебе бы не помешало проветриться. Или, может быть, выпить?

– Вода бы не помешала.

– Будет сделано.

Я поднялся на ноги, и мой взгляд зацепился за высокую фигуру в черном и вспышку серебристого луча в волосах. Холден прислонился к стене в своей собственной версии официальной одежды – черные брюки, черная рубашка и длинное пальто, которое почти касалось пола. Его серебристые волосы были растрепаны, и он оглядывался вокруг мутными, покрасневшими глазами.

Мое сердце подскочило к горлу, восторг и облегчение поглотили настолько, что я едва мог дышать.

Потому что люблю его. Черт подери, я в него влюбился.

Правда ослепительно ярко засияла в сердце, никаким слоям лжи и прочего дерьма ее не скрыть. Я люблю его, и на какое-то безумное мгновение мне представилось, как я подхожу к нему, беру его за руку и веду на танцпол. Позволить всему миру увидеть и доказать Холдену, что он заслуживает того, чтобы его любили средь бела дня, а изможденный взгляд покрасневших глаз сверлил пространство вокруг.

Но он был пьян и потягивал из своей фляжки; которую я не видел уже несколько месяцев. Его взгляд блуждал, пока не наткнулся на меня.

– Привет, – одними губами произнес я с другого конца зала.

Он ответил странной улыбкой, от которой по спине пробежал холодок страха. Та же дикая улыбка, которую я видел на его лице на вечеринке Ченса, когда он подначивал Фрэнки Дауда ударить ему осколком бутылки в сердце.

Не сводя с меня глаз, он вытер рот тыльной стороной ладони и внезапно швырнул стальную фляжку в ближайший столик с напитками. Та ударилась в ряд бутылок с сидром, разбив одну. Раздались испуганные вскрики, и учителя с учениками огляделись в поисках источника звука. Холден толкнул боковую дверь и исчез.

На мою руку легла ладонь Вайолет.

– Ривер?..

– Я сказал ему, что еду в Алабаму, – сказал я, чувствуя, как грудь раздирает болью. – И что он не может поехать со мной.

Я сам нанес ему удар в сердце. Делал это каждый день, скрывая наши отношения.

– Иди, – сказала Вайолет.

Я моргнул и уставился на нее.

– Что? Нет…

– Иди за ним.

– Тогда я заработаю второй штрафной, если брошу тебя на танцах.

Она улыбнулась.

– Еще один и выбываешь из игры.

– Вайолет…

– Я все равно чувствую себя неважно и собираюсь уходить.

Мне хотелось разорваться пополам.

– С тобой все будет в порядке? Нет, к черту все. Я не могу тебя бросить.

– Со мной все хорошо. Иди. – Вайолет успокаивающе сжала мою ладонь. – Не потеряй его, Ривер.

– Думаю, уже слишком поздно, – ответил я, и перед глазами проплыло убитое горем лицо Холдена. – Но спасибо.

Я поцеловал ее в щеку и направился к двери. А потом побежал.

Снаружи, на стоянке, я лихорадочно искал его в свете фонарей. Завизжали шины, я оглянулся и увидел черный седан Джеймса, мчащийся по дороге загородного клуба. Его слегка занесло на повороте, а затем он пулей помчался по темной дороге. За рулем сидел Холден.

– Черт, боже, нет…

Пульс бешено колотился в ушах, по венам огнем разливался страх и адреналин, пока я мчался к своему внедорожнику. Я завел двигатель и рванул с парковки. Отчаянно вдавил газ в пол, стараясь не отстать.

Слава богу, седан неуверенно петлял по пустой дороге. Холден свернул на запад вдоль побережья, удаляясь от Санта-Круза. Я гнался за ним по пустынному шоссе, слева в окно врывался шум океана.

Я поморгал фарами, но Холден не замедлился, наоборот, поехал быстрее, и мое сердце испуганно сжалось.

Пейзаж в темноте вокруг нас сменился сельхозугодьями, и я гадал, как далеко Холден собирался забраться. Но с очередным визгом шин седан резко свернул влево на боковую дорогу, задние колеса занесло, но затем он выровнялся и помчался в сторону океана.