Книга Под знаком Близнецов. Дикий горный тимьян. Карусель, страница 127 – Розамунда Пилчер

– Я не могу отступиться.

– Вполне можешь.

– Хорошо тебе рассуждать. Твой брак хоть и распался, но у тебя остались родители, работа. У тебя есть Бенхойл, как бы ты ни решил с ним поступить. Если у меня не будет Оливера и Томаса, у меня не будет никого и ничего. Ничего дорогого для меня и никого, кому я была бы нужна.

– У тебя есть ты.

– Наверное, этого мало.

– В таком случае ты себя очень сильно недооцениваешь.

Виктория поспешно от него отвернулась, и ему снова пришлось довольствоваться ее затылком. До него вдруг дошло, что он кричал на нее, и это его удивило, потому что впервые за много месяцев он принял близко к сердцу чужую жизнь и был так задет, что даже позволил себе повысить голос.

– Извини меня, – сказал он хрипло.

Виктория ничего не ответила и не двинулась с места.

– Это только потому, – произнес он более мягко, – что мне просто больно видеть, как ты портишь себе жизнь.

– Ты забываешь, что это все же моя жизнь, – сказала она обиженно, совсем как ребенок.

– И жизнь Томаса тоже, – напомнил он, – и Оливера.

Она по-прежнему не двигалась. Он взял ее за локоть и повернул к себе. Сделав над собой усилие, она посмотрела ему в глаза.

– Тебе придется очень любить Оливера. Гораздо больше, чем он любит тебя. Чтобы ваша жизнь как-то сложилась.

– Я знаю.

– Значит, ты идешь на это с открытыми глазами.

– Я знаю, – повторила она и, потихоньку высвободив руку, добавила: – Видишь ли, у меня никогда никого не было. Никого, кроме Оливера.

14. Вторник

Ветер, подумал он, точно такой же, как в Шотландии, но в Лондоне он ведет себя совсем иначе. Он подкрадывается из-за угла, срывает в парке почки с деревьев и засыпает улицы обрывками бумаги. Люди наталкиваются на него, мучительно морщась, и плотно запахивают пальто. Ветер ведет себя как ворвавшийся в город враг.

Дождь начался, когда такси, на котором он ехал из Фулема, наконец завернуло в хитросплетение подъездных путей к аэропорту Хитроу. Такси, словно островок в бесконечном потоке транспорта, миновало туннели и кольцевые развязки. То здесь, то там вспыхивали огни, отражаясь в мокром дорожном полотне. В небе гудел самолет, ожидая разрешения на посадку. Повсюду сильно пахло бензином.

Простояв некоторое время в очереди, такси наконец въехало под козырек терминала. Оливер вылез, вытащил свой чемодан и, стоя на краю тротуара, полез в карман за деньгами. Таксист скользнул взглядом по чемодану пассажира.

– Вот. – Оливер протянул ему деньги.

– Вы уверены, что я привез вас куда нужно, приятель? Здесь только внутренние линии. Первый терминал.

– Все правильно.

– Я видел наклейку на вашем чемодане. Вам нужно к третьему терминалу. Там международные линии.

– Нет. Мне именно сюда. – Он улыбнулся. – Сдачи не надо.

– Ну что ж. В конце концов, вам уезжать – вам лучше знать.

Оливер взял чемодан и прошел через стеклянные двери и дальше по гладкому полу обширного зала большого здания, вверх по эскалатору, следуя указателям, которые вели к внутренним линиям.

В зале ожидания было, как всегда, много народу. Все места были заняты пассажирами, ожидавшими объявления о посадке. Здесь пахло кофе, сигаретным дымом и людьми. Оливер медленно шел по залу, вглядываясь в пассажиров, как будто ища человека, с которым у него назначена встреча. Он увидел усталую женщину с пятью детьми, двух монахинь. Потом взгляд его упал на мужчину в твидовом пальто и котелке, погруженного в чтение газеты. Его кейс стоял на полу между ног. Оливер остановился перед ним.

– Извините.

Мужчина оторвался от чтения газеты и удивленно посмотрел на Оливера. У него было бледное лицо, аккуратный воротничок и черный галстук. На носу очки. Юрист, подумал Оливер, или бизнесмен.

– Ради бога, извините. Я обратил внимание на вашу бирку. Вы ведь летите в Инвернесс?

– Да, – сказал мужчина тоном, не оставлявшим сомнения в том, что это Оливера совсем не касается.

– Рейсом в пять тридцать?

– Да.

– Не будете ли вы так любезны доставить туда мое письмо?

Он полез в карман и вынул конверт.

– Видите ли, я договорился, что прилечу в Инвернесс этим самолетом, но никак не могу этого сделать, а меня будут там встречать.

Человеку в очках, видимо, совсем не хотелось брать письмо. Возможно, он подумал, что в конверте спрятано взрывное устройство и что он и остальные пассажиры взлетят на воздух и отправятся на тот свет, пролетая над Пеннинами.

– Я узнал, что мне не удастся лететь, только часа полтора назад, и я не могу позвонить ей – девушке, которая должна меня встретить, – потому что она едет в Инвернесс из Сазерленда и, конечно, уже в пути.

Человек в очках посмотрел на конверт, потом на Оливера. Оливер изо всех сил старался предстать человеком открытым и искренним. Мужчина положил газету.

– Если я возьму ваше письмо, как я узнаю молодую даму?

– У нее длинные светлые волосы, и, очевидно, она будет в брюках. Ее зовут Виктория Бредшоу. – И как маленькую приманку добавил: – Она очень привлекательна.

Но мужчина на приманку не клюнул.

– А как мне быть, если ее там не окажется?

– Она обязательно будет. Обещаю. Непременно будет.

Мужчина наконец неуверенно взял конверт.

– Не лучше ли вам отдать его стюардессе?

– Это можно бы сделать, но вы знаете, как они заняты, без конца разносят чай. И еще беда в том, что у меня нет времени дожидаться, пока стюардесса придет, потому что я должен попасть на международные линии и успеть на другой самолет.

– Ну хорошо, – согласился наконец мужчина. Приняв решение, он позволил себе скупо улыбнуться. – Можете оставить письмо.

– Очень вам благодарен, – сказал Оливер. – Большущее спасибо. Извините, что побеспокоил вас. Желаю вам приятного полета.

– Вам тоже, – сказал человек в очках и вернулся к чтению газеты.

Оливер поднял свой чемодан и ушел. Он спустился по лестнице, вышел из здания и пошел под дождем к третьему терминалу. Там он прошел регистрацию на нью-йоркский рейс и теперь снова был один, сам по себе. Он был на своем пути.

Он свободен. Все кончено. Промежуточный эпизод, короткая случайная встреча подошла к концу. Актеры разошлись, и сцена опустела. Как чистый холст, она ждала, чтобы Оливер населил ее своими персонажами, создал свой собственный захватывающий мир.

– Значит, ты вернулся.

– Конечно.

– Значит, ее больше нет.

– Нет.