Онлайн книга «Под знаком Близнецов. Дикий горный тимьян. Карусель»
|
– И как это понравится вашему желудку? – Узнаем завтра утром. Он посмотрел на нее с высоты своего роста, и на лбу у него обозначилась складка; похоже, он сосредоточился и пытается что-то понять. – Стало быть, мы с вами не знакомы. – Полагаю, что нет. Меня зовут Виктория Бредшоу. Даже произнося собственное имя, она чувствовала некоторую неловкость, но он, как видно, считал, что никакой причины для смущения или неудобства нет. – А чем вы занимаетесь? – Я только что поступила в школу искусств. – Теперь я понимаю, каким образом вы оказались в такой своеобразной компании. Вам нравится? – Не очень, – сказала она, поглядев по сторонам. – Вообще-то, я имел в виду школу искусств. Но если вам здесь не очень нравится, почему вы не идете домой? – Мне казалось, это было бы невежливо с моей стороны. Он рассмеялся: – Знаете, в такого рода компании вежливость котируется не так уж высоко. – Но я здесь всего десять минут. – А я не более пяти. Он допил остатки вина в стакане, запрокинув назад свою импозантную голову и подождав, пока последние капли загадочного зелья стекут к нему в рот, как будто это было холодное вкусное пиво. Потом поставил стакан на подоконник. – Пошли. Мы уходим. Он взял ее за локоть и, искусно лавируя между гостями, повел к выходу; без всяких извинений, даже ни с кем не попрощавшись, они покинули квартиру. Когда они оказались на лестничной площадке, она повернулась к нему: – Я не это имела в виду. – Что «это»? – Я вовсе не хотела, чтобы вы ушли с вечеринки. Я просто сама хотела уйти. – Откуда вы знаете, что мне не хотелось уйти? – Но это же вечеринка. – Я без сожаления покидал такого рода вечеринки много-много лет назад. Ну ладно, поторапливайтесь, давайте поскорее выберемся на свежий воздух. Уже на тротуаре в мягком свете летних сумерек Виктория снова остановилась. – Ну вот, теперь все в порядке. – И что это должно означать? – Теперь я могу взять такси и отправиться домой. – Вы что, боитесь меня? – улыбнулся он. Виктория опять смутилась: – Нет-нет, нисколько. – Тогда почему стараетесь убежать? – Ни от чего я не убегаю. Просто я… – Хотите домой? – Да. – Нет, это невозможно. – Почему? – Потому что сейчас мы едем искать итальянский ресторан, где готовят спагетти или что-то в этом роде. Закажем бутылку настоящего вина, и вы расскажете мне историю своей жизни. Неожиданно в поле зрения показалось такси, и он поднял руку. Такси остановилось, и он бережно усадил ее в машину, сказав таксисту, куда ехать, и минут пять они сидели в полном молчании. Затем такси остановилось, и он так же бережно высадил ее. Расплатившись с шофером, он повел ее по тротуару к маленькому непритязательному на вид ресторану, где вдоль стен теснилось несколько столиков, а в воздухе висел густой табачный дым и вкусно пахло готовящейся едой. Им отвели столик в углу. Было так тесно, что спутник Виктории с трудом смог поместить свои длинные ноги, чтобы они не мешали снующим между столиками официантам. Он заказал бутылку вина и попросил меню, затем закурил и, обернувшись к Виктории, сказал: – Давай. – Давай что? – Давай рассказывай. Историю своей жизни. Она улыбнулась: – Я не имею представления, кто ты такой. Я даже не знаю, как тебя зовут. – Меня зовут Оливер Доббс. – И добавил очень дружелюбно: – Ты должна рассказать мне все, потому что я писатель. Самый настоящий писатель, которого публикуют, с собственным агентом и огромным превышением кредита в банке. А также непреодолимым желанием слушать. Знаешь, никто не хочет слушать других. Люди лезут из кожи вон, чтобы рассказать о себе, а слушать никто не хочет. Это тебе известно? Виктория вспомнила своих родителей. – Думаю, ты прав. – Вот видишь. Думаешь, но не уверена. Никто ни в чем не уверен. Нужно больше слушать других людей. Сколько тебе лет? – Восемнадцать. – Я думал – меньше. Увидев тебя у окна на этой дурацкой вечеринке, я подумал, тебе нет и пятнадцати. Я уже собирался позвонить в социальную службу, которая следит за поведением несовершеннолетних подростков, и сообщить, что один из них, вместо того чтобы сидеть дома, разгуливает ночью по улицам. Тем временем на стол с глухим стуком опустилась литровая бутылка вина, уже без пробки. Он взял ее и, наполнив бокалы, спросил: – Ты где живешь? – На Пендлтон-Мьюз. – Где это? Она объяснила. Он присвистнул. – Ничего себе! Я и не думал, что девушки из таких фешенебельных районов идут учиться в школы искусств. Ты, должно быть, очень богата? – Вовсе нет. – Тогда почему ты живешь на Пендлтон-Мьюз? – Потому что это дом моей матери, только она сейчас живет в Испании, и я пока поселилась у нее. – Все любопытнее и любопытнее. А почему миссис Бредшоу в данное время живет в Испании? – Ее зовут не миссис Бредшоу, а миссис Пейли. Полгода назад мои родители развелись. Мама снова вышла замуж за человека по имени Пейли, а у него дом в Испании, в Сотогранде, потому что он хочет играть в гольф круглый год. – Она решила выложить все сразу. – А отец уехал жить к своей двоюродной сестре, у которой на юге Ирландии есть пришедшее в запустение поместье. Там он грозился выращивать пони для игры в поло; впрочем, он всегда был полон грандиозных замыслов, которые, не будучи человеком дела, не мог осуществить. Мне кажется, что и на этот раз будет то же самое. – А маленькую Викторию оставили жить в Лондоне? – Виктории уже восемнадцать. – Конечно, я помню, она уже взрослая и весьма опытная особа. Ты одна живешь? – Да. – Тебе не очень одиноко? – Уж лучше жить одной, чем с людьми, которые друг друга терпеть не могут. Оливер состроил гримасу: – Родители – это тяжкое бремя, как ты считаешь? Мои-то уж точно, правда, несмотря на разлад, до развода у них дело так и не дошло. Они продолжают портить друг другу жизнь в далеком Дорсете, а во всех своих неурядицах, стесненных обстоятельствах, повышении цен на джин и даже в том, что куры плохо несутся, винят меня или правительство. – Я люблю своих родителей, – сказала Виктория, – и меня очень огорчило, что они перестали любить друг друга. |