Книга Покровские ворота (сборник), страница 19 – Леонид Зорин

Геля . Тем более ваш Хайям говорит:

Виктор . Вы прочли Хайяма. Мне это приятно.

Геля . Вы так его любите?

Виктор . Приятно, что вы готовились к встрече.

Геля (оглядывая его) . Вот что?.. Спасибо за предупреждение.

Виктор . А это не понял.

Геля . Вы не так безопасны, как мне показалось. С вами надо быть настороже.

Виктор . Это – ошибка. Ничуть не надо.

Геля . Я готовилась? Ну хорошо. Не забуду этого ни вам, ни Хайяму.

Виктор . Не стоит сердиться, будем друзьями.

Геля . Все равно – у вас нет никакого опыта. Даже если вы что-то заметили, вы должны были промолчать. Тогда вы смогли бы когда-нибудь воспользоваться своим открытием. Все-таки – куда мы идем?

Виктор (веско). Я полагаю, мы сходим в кино.

Геля . Я так и знала, что этим кончится. А что нам покажут?

Виктор . Не имею понятия. Мне все равно.

Геля . Хотите сказать, что не будете смотреть на экран?

Виктор . Почему? Буду. Время от времени.

Геля . Вы откровенный человек.

Виктор . От неопытности, должно быть.

Геля . Отец меня предупреждал – с кино все начинается.

Виктор . Мы ему не скажем.

Геля . Безусловно, не скажем. Его уже нет.

Виктор . Простите.

Геля . Что с вами делать, прощаю. Когда взяли Варшаву, мы перебрались в деревню, но его это не спасло. (Неожиданно.) Что бы вы сделали, если б я не пришла?

Виктор . Явился бы в общежитие.

Геля . Это хорошо. Это значит – у вас есть характер. Почему вы стали такой серьезный? Лучше мы переменим тему. Теперь вы знаете, что я сирота и меня обидеть нельзя. Как надо правильно – обидеть или обижать?

Виктор . Можно и так и так.

Геля . И так и так – нельзя. Нельзя обижать.

Виктор . Я ведь – тоже. У меня и матери нет.

Геля . Бедный мальчик… И он убежден, что счастливчик.

Виктор . Конечно, счастливчик. Это уж факт. Сколько не дожило, а я дожил. Полгода в госпитале и – вот он я. На углу Герцена и Огарева.

Геля . Витек, ни слова больше про войну. Ни слова.

Виктор . Договорились: миру – мир.

Геля . Если б я знала, вы бы минуты не ждали на этом вашем углу.

Виктор (щедро) . Вот еще… Вы опоздали по-божески. Я приготовился ждать полчаса.

Геля . Так много?

Виктор . Девушки это любят.

Геля . Але то есть глупство. Просто глу-пость. Зачем испортить настроение человеку, если ты все равно придешь. Я читала: точность вежливость королей.

Виктор (с лукавством) . И королев.

Геля . Каждая женщина – королева. Это надо понимать раз навсегда.

Виктор . Вы хотите сказать – понять раз навсегда.

Геля . Добже, добже. Вы всегда лучше знаете, что я хочу сказать.

Свет гаснет.

Снова свет. Пустой зал. Переговорный пункт. Доносится голос, усиленный микрофоном: «Будапешт, третья кабина. Будапешт на проводе, третья кабина».

Виктор . С кем ты собираешься говорить?

Геля . Если пан позволит, с Варшавой.

Виктор . А точнее?

Геля . Пусть это будет тайна. Маленькая тайна освежает отношения.

Виктор . Рано ты начала их освежать.

Геля . Это никогда не бывает рано. Это бывает только поздно.

Виктор . В конце концов, это твое дело.

Геля . На этот раз пан прав.

Виктор (оглянувшись). Здесь не слишком уютно.

Геля . Зато тепло. Когда будут страшные морозы и мы совсем превратимся в ледышечки, мы будем сюда приходить и делать вид, что ждем вызова.

Виктор . Тебе надоело ходить по улицам. Я тебя понимаю.

Геля . Витек, не унывай. Мы нищие студенты. Я бедненькая, зато молоденькая, и у меня… как это… свежий цвет лица.

Виктор . Обидно, что я не в Москве родился. По крайней мере был бы свой угол.

Геля . Я охрипла. Я не знаю, как буду разговаривать.

Виктор . Совсем не охрипла. Голос как голос.

Геля . Ты не знаешь, меня лечили два дня. Меня закутали в два одеяла. Потом мне давали чай с малиной. Потом аспирин. Потом я пылала. Как грешница на костре. Потом я не выдержала и сбросила с себя все. Это был восторг. Я лежала голая, ела яблоко, Вера играла на арфе – все было словно в раю.

Виктор . Жаль, меня там не было.

Геля . Старая история. Стоит создать рай, появляется черт. Ты и так во всем виноват. Из-за тебя я потеряю голос и погублю свою карьеру. Певица не может быть легкомысленной.

Виктор . Ты никогда не была легкомысленной.

Геля . Альбо ты управляешь своим темпераментом, альбо он управляет тобой.

Виктор наклоняется и целует ее в щеку.

Браво, браво.

Виктор . Могу повторить. (Стараясь скрыть смущение.) А который час?

Геля смеется.

Что тут смешного?

Геля . Я заметила, человек интересуется временем в самый неподходящий момент.

Виктор (хмуро) . Не знаю. Не обращал внимания.

Геля . Слушай, я тебя развеселю. Один раз отец нагрузил телегу большой копной сена. В этой копне были спрятаны евреи. Я должна была довезти их до другого села. И только меня отпустил патруль, мы не проехали даже два шага – из копны высовывается голова старика, в белой бороде зеленая травка, и он спрашивает: «Который час?» Матерь Божья, я еще вижу патруль, а ему нужно знать – который час?

Виктор . Ты меня очень развеселила. Тебя убить могли. Или – хуже…

Геля . Что может быть хуже?

Виктор . Ты знаешь сама.

Геля (мягко, не сразу) . Ты чудак, Витек.

Виктор . Перестань. Какой я чудак?