Онлайн книга «Мертвый час»
– Статский советник Вигилянский Анатолий Кириллович, – возвестил нового гостя лакей. Илья Игнатьевич прошептал сыну: – Слава богу, пришел! Видимо, сию особу ждали с нетерпением. И гость это знал. Раскормленное тело внес важно, поприветствовал Илью Игнатьевича снисходительно. – Позвольте, ваше высокородие, познакомить вас с сыном и дочкой, – произнес Стрельцов. Николай был удостоен короткого кивка жирной украшенной «Анной» [108] шеи, Сашенька – касания ручки, которую для этого ей пришлось высоко-высоко приподнять. – А муж ваш здесь? – неожиданно спросил ее Вигилянский. – Вы знакомы? – удивилась княгиня. – Играли в детстве. Но потом родители поссорились, с тех пор не видались. – Вот же он, в двух шагах от нас. Беседует с отцом. – Ба! Так и Данила Петрович здесь? Последовали объятия, воспоминания… Сашеньку так и подмывало узнать, что за гусь этот Вигилянский, никогда о нем не слыхала, но выяснить сие удалось лишь после обеда, когда статский советник с Ильей Игнатьевичем уединились в курительной комнате для особо важных гостей. – Толик ныне важная птица, – начал объяснять Дмитрий Данилович. – Стг’анно, что ты пг’о то не знал, – вмешался в разговор супругов Данила Петрович. – Ведь вы оба юг’исты. – Он – военный, я – штатский, нам негде пересечься, – попытался объяснить Диди. – Конечно, я слышал фамилию Вигилянский, но никак не мог ее сопоставить с Толиком. Считал его Масальским. – Масальским? Что ты! Толику пг’осто повезло. Его г’одители, поп с попадьей, замег’зли в снежной буг’е. – Ничего себе везение, – пробормотала Сашенька. – И мальчика взял на воспитание крестный отец, который владел селом, где в церкви служил отец Вигилянского, – все так же грассируя, продолжил Данила Петрович. – Ах, какие генерал Масальский давал обеды! Жаль, мы рассорились из-за одной кокотки. – Без подробностей, папа. – Сын мой, помнишь какое filet de boeuf braise [109] готовил повар Масальских? Даже в «Кюба [110]» его делают хуже. – Как же, помню. Одно время мы часто ездили к ним в Царское… – В Царское? – удивился князь Данила. – Сын мой, как ты умудрился стать профессором? В отличие от меня ничего никогда не помнишь. У Масальских дача в Рамбове. – В Рамбове? – удивилась Сашенька. – Да, дочь моя. – А этот Масальский жив? – Нет, конечно. Уж как пару лет дуба дал. А следом и супруга. А сынок их, хе-хе, дурачок. Днями напролет песенки поет. Муж сестры взял над ним опеку. – Как его фамилия? – спросили хором Сашенька с Дмитрием Даниловичем. – Ой, не помню… – А только что памятью хвастались, – не преминула уколоть свекра Сашенька. – Какая-то живодерская… – Волобуев? [111] – опять хором выпалили супруги. – Точно, граф Волобуев. После кофе и коньяка гости разошлись. Все, кроме Данилы Петровича. Пришлось дать ему с собой бутылку бургундского, пармской ветчины и кастрюльку с остатками port-au-feu, иначе князь не желал расставаться с любимыми родственниками. Выпроводив его, расположились в курительной для особых гостей. Николай с Дмитрием Даниловичем дымили сигарами, Илья Игнатьевич посасывал трубку. – Помнится, в пятницу ты собиралась к Волобуеву. Спрашивал про меня? – поинтересовался у Сашеньки отец. – Вскользь. Сказал, что ждет ответ на его предложение… – И ответ готов: пошел-ка он подальше! – Визит Вигилянского как-то связан с этим решением? – рискнула задать вопрос Сашенька. Илья Игнатьевич с ехидной улыбочкой посмотрел на Николая: – Зря считаешь, что женщины лишены ума. Во как сестра твоя соображает! – Из каждого правила есть исключения. Увы, редкие, – отозвался Николай. – Значит, и Лопарёвой от ворот поворот? – Безусловно. На сегодняшнем обеде среди прочих присутствовал купец первой гильдии Лопарёв с женой и дочерью, дородной девицей с круглым румяным лицом. – Эх! Такие тузы породниться хотят, что не знаешь, как и отказать. Не скажешь ведь миллионщику, что дочь его дура. – Лопарёв и сам про то знает, – пожал плечами Николай. – Но в отличие от тебя считает сие достоинством. – Вот пусть с ней и живет. – Э-э… Развел я демократию… Щас как тресну кулаком да как велю жениться… Сам же первым и рассмеялся. Илья Игнатьевич грозен был лишь для подчиненных, в детях души не чаял. – Папенька, мы от Волобуева отвлеклись, – отсмеявшись, напомнила Сашенька. – Коли настаиваешь, расскажу. Но попрошу: все, что услышите, строго между нами. – Конечно-конечно, – кивнул Диди. – Граф подал заявку на получение концессии. Но проиграл, нам она досталась. После чего я получил от него письмо с угрозами. Прочитав, решил пригласить его на ужин. Волобуев явился взвинченным, нервным, разговор не получился. Я так и не понял, что конкретно он про наши дела знает, но его аппетиты меня поразили: потребовал ни мало ни много миллион. А в случае отказа пообещал, что разотрет меня в порошок. Я навел справки и выяснил, что у Волобуева есть высокопоставленный родственник, Вигилянский, который действительно может нас обеспечить неприятностями. В Петербургский округ, где он прокурорствует, мы много чего поставляем: муку, крупы, сукно… – В некоторые полки и овес, – дополнил отца Николай. – А справочные цены [112] в этом году низки, как никогда, товар высшего качества по ним не отгрузишь. Вот и повод завести на нас дело. Потому мы с Николаем крепко задумались: а не отдать ли истребованный миллион? – А вдруг Волобуев блефовал? – вырвалось у Сашеньки. – Всегда жалел, что не мальчишкой уродилась, – улыбнулся отец. – Точно так же подумал. – И решил спросить прокурора напрямую? – предположила Сашенька. |