Онлайн книга «Сломанная тень»
Ирина Лукинична так смутилась, что ее бледная кожа порозовела. – Сударыня, я не из любопытства спрашиваю, – строгим тоном объяснил Тоннер. – Прежде чем назначить лечение, мне надо выяснить, что именно у вас болит. – Я ж говорю, желудок! – проворчала пациентка и снова схватилась за бок. Тильмах, царствие ему небесное, хотя бы глупостей не спрашивал. – Да я и сама знаю, как лечиться. – Если не секрет? – Пластырь из шпанской мушки леплю. Просвирочки каждый час принимаю, запиваю святой водой. – Помогает? – как можно серьезней спросил Тоннер, пытаясь прощупать живот через плотную ночную сорочку. – А то как же! Вы, верно, меня плохо слушаете. Я уже говорила вам. Днем все абсолютно прошло, даже в церковь собиралась, но тут, как на грех, просвирки кончились, и по новой… – Тут болит? – уточнил Илья Андреевич, чуть надавив под «ложечкой». – Нет! Зачем вы ребра-то щупаете? – возмутилась Ирина Лукинична. – Лягте, пожалуйста, на бочок! – попросил больную Тоннер. Ирина Лукинична, кряхтя и охая, повернулась, и Тоннер начал ребром ладони постукивать по ее пояснице. Больная взвизгнула. – Ага! – обрадовался Тоннер и для верности шлепнул по больному месту еще разок. – Значит, болит здесь? – Ой! Ой! – Простите великодушно! Увы, не причинив боли, обнаружить, где она локализована, нельзя. – Лока… чего? – Локализована, по латыни «где находится». – Я вам без всякой латыни сказала где! Желудок болит. – Нет, Ирина Лукинична, не желудок. Новейший метод поколачивания как раз и помогает отличить почечные боли от желудочных и поясничных. Стул жидкий? Трудностей при мочеиспускании не испытываете? Ирина Лукинична задохнулась от гнева – даже боль отступила. Дитя галантного восемнадцатого века, она не могла поверить, что услышала такое из уст мужчины! Возмущение придало измученной женщине сил – опершись на руки, она села на кровати, сверкнула глазами, открыла рот… Но проклятая боль вновь набросилась на нее. Только и смогла, что охнуть, скрючиться и повалиться на бок. Илья Андреевич повернулся к горничной, исполнявшей обязанности сиделки: она постоянно поправляла Ирине Лукиничне подушки, стирала пот со лба и подавала питье: – Барыня жаловалась, что пописать не может? – Жаловалась! – А моча у нее какого цвета? Курносая девка пожала плечами: – А я знаю? Мое дело вылить. – А на горшок она давно ходила? – Недавно. Я даже вынести не успела. – Отлично! Тоннер полез под кровать, извлек оттуда фаянсовый сосуд и отошел с ним к подсвечнику. Открыв крышку, Илья Андреевич несколько минут всматривался в содержимое, осторожно покачивая и наклоняя сосуд к свету: – Так я и думал! Капельки крови! – Тоннер потрогал стенки горшка. – Замечательно! Моча еще тепленькая! В холодной кристаллизуются соли, их сложно отличить от камней. Притащи-ка еще один горшок! – приказал он горничной. – И белую чистую тряпку. Глаша оказалась расторопной. Вернулась быстро, словно горшок с тряпкой дожидались ее за дверью. Илья Андреевич растянул на горловине пустого сосуда ткань и поручил горничной придерживать концы, покамест он не перельет мочу. Закончив, доктор улыбнулся, раскрыл саквояж, вынул оттуда щипчики, какими из вазочки берут сахар, и осторожно подцепил ими с полотна небольшой камушек. – Вот и причина ваших мучений, Ирина Лукинична! Глядите! – Илья Андреевич с торжествующим видом подошел к кровати. – У вас камни идут из мочевого пузыря. – Камни? – удивилась больная. – С возрастом сокам организма становится сложнее растворять неорганические соли, содержащиеся в пище, – пояснил Тоннер. – Они откладываются в мочевом пузыре, образуя камни. – О господи! – воскликнула пациентка. – И много их там? – Много! Точно не скажу, но иногда до десятка бывает! Когда по мочеточникам проносятся мелкие, вы их не замечаете. А вот крупные, как этот красавец, царапают стенки – отсюда кровь и боль. – А можно эти камни удалить из пузыря? – Увы, сударыня! Надо ждать, пока они выйдут естественным путем. Новый приступ заставил больную скорчиться. – Ой! Ой! Опять! Что ж вы стоите? Сделайте что-нибудь! – Так, для начала обезболивающее. – Илья Андреевич, достав из саквояжа скляночку, накапал оттуда в стакан с водой. – Глаша, готовьте горячую ванну… – А грелкой нельзя обойтись? Или пластырем горчичным? – с надеждой прошептала Ирина Лукинична, не любившая воду. – Нельзя, – строго ответил Тоннер. – Направленное тепло может вызвать воспаление или даже разрыв пузыря! Я выпишу вам микстуру с белладонной… Надо послать в аптеку… Ирина Лукинична дернула шнур колокольчика. – А после купирования приступа займемся профилактикой. Будем травки заваривать, арбузики кушать. В Милютиных лавках купите. Там круглый год арбузами торгуют. – Зачем в Милютиных? – возразила прижимистая Ирина Лукинична. – Там дорого. Лучше у Бабикова или у Смурова. – Все равно где, – согласился Тоннер. – Вызывали? – после предупредительного стука в дверь зашел Никанорыч. – Пошли к Штайнеру, – распорядилась Ирина Лукинична. Тут уже удивился Тоннер. – А почему к Штайнеру? Самая дорогая аптека! Да и далеко! Ирина Лукинична пояснила: – Тильмах советовал только у Штайнера лекарства заказывать. Там дорого, но без обману. В других аптеках не то намешают, вечно что-то перепутают… – Хм! Интересные дела… – процедил Тоннер. – А вы и не знали? Тоннер счел за благо не отвечать. Уму непостижимо! Медицинская и аптечная практики в России специально разделены, дабы избежать злоупотреблений. И вот на тебе! Понятно, почему лекарства у Штайнера такие дорогие – в их стоимость включены проценты для докторов. Вопиющая безнравственность! «Надо выяснить, кто еще из врачей «сотрудничает» со Штайнером, и сообщить в Физикат», – решил Тоннер, вслух же дипломатично сказал: – Все аптеки регулярно проверяют, бояться нечего. Можете заказать в любой, желательно в ближайшей, чтобы побыстрей. – Тогда пошли к Скворцову, – приказала Никанорычу экономная Ирина Лукинична. – Убива-ааают! – раздался в глубине дома истошный крик. Озадаченный дворецкий ринулся к двери, но та, внезапно распахнувшись, ударила его по лбу. Никанорыч от боли на миг зажмурился, не успел посторониться, и влетевшая в спальню Марфуша сбила его с ног. |