Онлайн книга «Сломанная тень»
Нынешней «гастролью» в Петербург он был доволен. Купец Варенников – раз, генерал Кречетов – два, Нестор Викентьевич – три! К ростовщику пришлось особый подход искать, устроиться слугой не удалось. Хитростью вошел в доверие – брал под залог украденных у Кречетова драгоценностей крупные суммы, через день выкупал, а еще через день снова закладывал. Два месяца ростовщика обхаживал! Нестор Викентьевич шальным заработкам так радовался, что даже угощал выгодного кредитора водочкой, а захмелев, про дела свои рассказывал. Вот и узнал Тихон, что Нестор Викентьевич не только ссужает, но и сам в рост берет. У Марфуши! Потому, покончив с ним (увы, все смертны, не желал Тихон ростовщику ничего дурного), устроился к Лаевским! И тут свезло! И не с одной Марфушей! Шло по-задуманному: господа уехали, слуги напились крамбамбуля с сонным зельем. Микстурку Тихон у Тоннера позаимствовал, пока саквояж в спальню Софьи Лукиничны нес. Отличная штука! Надо на вооружение взять! Пара минут – и все спят беспробудным сном. Блаженная отлеживалась в своей комнате. Увидев Тихона со снедью, а самое главное, с графинчиком, обрадовалась. С удовольствием махнула рюмку, потом – сразу другую… Тихон аккуратно вскрыл подголовный валик. Ух, ты! Тридцать тысяч! Вроде все вчера в комнате осмотрел да прощупал, а вот не догадался! Оставалось по кабинетам и спальням пробежаться. Нежданное возвращение Тучина прозвенело первым звоночком! Правда, обошлось. Тучин переоделся, сунул, не глядя, в карман сюртука пачки ассигнаций, написал какое-то письмо и отбыл. Сразу после ухода Тучина Тихон вскрыл конверт. Эге! Надо поторапливаться! Через черный ход выйти не представлялось возможным – после вчерашнего его на ночь с двух сторон на висячие замки запирали. А у парадной двери швейцар! Пьянствовать со слугами хохол отказался. Заявил, что предчувствия имеет нехорошие: сегодня вечером страшные события произойдут, не зря же Марфуша пророчествовала! Не любил Тихон насилия, но иногда не удавалось его избежать. Надев на пальцы casse tête [80], который по образцу из французского журнала ему кузнец в имении выковал, негодяй двинулся к парадному входу. В заплечном мешке позвякивали столовое серебро и драгоценности. На лестнице прогремел второй звоночек! Софья Лукинична! Осведомилась про Тучина. Тихон доложил, что барин переоделся и снова уехал. Генеральша расстроилась, что не застала племянника, хотела предупредить, мол, полиция его ищет. Делать им нечего, нашли кого ловить! И тут же пригласила в спальню. Польстился Тихон на жемчужное ожерелье, болтавшееся на Софье Лукиничне. Думал управиться за полчаса. Но через полчаса раздался истошный крик: – Ограбили! Ограбили! Никак Марфушка? Черт! Маловато он ей микстуры влил! Все гуманизм проклятый, боялся отравить! Сразу трели полицейские зазвучали, словно легавые у дома караулили. Тихон сорвал с шеи стонавшей Софьи Лукиничны злосчастное ожерелье, натянул портки и, подхватив украденные вещи, ринулся к окну. – Куда ты? – Pardon, madame, nous continuons notre amour une autre fois! [81] – Что, что? – раскрыла от удивления рот Лаевская. Тихон с трудом отворил проклеенные на зиму бумагой окна. В дверь уже колотили: – Откройте, полиция! Тихон взобрался на подоконник, с ужасом посмотрел вниз, перекрестился, зажмурился и прыгнул. Приземлился неудачно. На ногах не устоял, мешок отлетел в сторону. Быстро поднявшись, Тихон бросился к нему, нагнулся – и увидел сапоги. – Ну шо, хлопчик, из вокна выпал? Черт, швейцар! Откуда взялся? – А я тэбе признал. Ты ведь сначала погорельцем приходив? Без бороды! Шо? Так швыдко [82] растет? А ну, вставай! Тихон резко вскочил, рука с кастетом сама описала дугу, попав аккурат в висок. Филипп Остапович даже ойкнуть не успел, упал, будто косой срубили. Сзади раздался свист: – Стой! Тихон обернулся. Пушков, вытаскивая саблю из ножен, летел прямо на него. Кастет был бесполезен. Тихон огляделся, увидел на мостовой пистолет, быстро поднял, взвел курок и выстрелил квартальному надзирателю в ногу. – Все, месье Терлецкий! Мое терпение лопнуло! Вы уволены! – Что? – поперхнулся водкой Федор Максимович. Перед ним вражеской армией выстроились рюмочки, которые полковник методично опустошал, укладывая поверженных неприятелей на бочок. – Что слышали! Вы уволены! Я нанимал переводчика! Переводчика! В соглядатае, телохранителе, а тем более в персте указующем не нуждаюсь! Я – свободный человек! Слышите? Хочу – говорю с императором, не хочу – под пытками не заставите! – Это еще поглядим! – мрачно пообещал Терлецкий. – Завтра получите расчет! – Почему завтра? – удивился пьяный полковник. – Я завтра… Терлецкий замолчал, с ужасом представив, где может очутиться завтра. – Сегодня я занят! – Чем? – Не ваше дело! – Роос допил шампанское и поставил бокал на столик. – Желаю здравствовать! Денис, не уделите мне пару минут? Угаров нехотя поднялся. Неужели хочет заместо Терлецкого в переводчики нанять? Терлецкий жестом поманил лакея и приказал шеренгу повторить. Заказ исполнили, когда вернулся Угаров: – Чего хотел? – Спрашивал, как до Лаевских добраться. – Зачем? – Ему Сашкина тетушка рандеву назначила. – И почему бабам этакие жерди нравятся? – Терлецкий печально опрокинул в себя еще пару рюмашек. – Постой-ка! Дядюшка у этой тетушки есть? – Понятия не имею! – То есть муж, – пояснил свой вопрос полковник. – Да. Генерал Лаевский. – Он здесь? Угаров кивнул. – Пойдем, покажешь! Они вернулись в зрительный зал, и Денис указал на старичка в мундире, игравшего в вист. – Годится! – крякнул полковник. – Секретная операция по спасению государя начинается! Готов послужить отчизне? Угаров кивнул. – Давай догоняй Рооса, проследи, чтоб не заблудился. – Зачем? – удивился Денис. – Узнаешь! Этнограф, возбужденный предстоящим свиданием, всю дорогу что-то рассказывал Денису. Угаров не слушал, занятый своими мыслями. |