Книга Часовщик, страница 33 – Геннадий Ангелов

Прошлогоднее унынье

И дела зимы иной

Hо нежданно по портьере

Пробежит вторженья дрожь

Тишину шагами меря

Тишину шагами меря

Тишину шагами меря

Ты, как будущность войдешь

Ты появишься у двери

в чем-то светлом без причуд

В чем-то прямь из тех материй

Из которых хлопья шьют.

Когда песня закончилась все дружно стали аплодировать и благодарить ребят, молодых студентов.

— Как здорово, Максим, правда?

— Правда, правда, я давно так не отдыхал, в такой компании.

— Я всего год как живу в Припяти. Закончила институт, и получила распределение. Обещают дать квартиру, если останусь работать. А вы, Максим, по делам, или в гости?

— Светлана, у меня предложение. Мы с вами почти ровесники, я старше всего на пару лет. Давай на ты. Не против? Кстати, у вас приятный голос, как у народной артистки.

Девушка рассмеялась, и кивнула.

— Не выдумывайте, Максим, про артистку, хотя мне приятно. Не против, давай на ты. Я подумала, что ты из института атомщиков. Учёный. Вид у тебя серьёзный, задумчивый.

— Нет, нет, я не учёный.

И чуть было не проболтался, кем работаю, но вовремя спохватился, прикусив язык.

— Я это. Как сказать. Еду к другу. На пару дней. Мы вместе учились. И давно не виделись.

— Скучаешь по другу?

— Конечно. Ещё бы. Мы с ним не разлей вода. Со школы, института. И на рыбалку, и на стадион, везде вдвоём.

— А ты знаешь, что это Припять город спутник? Расположен на берегу реки, Припять, и построен для обслуживающего персонала ЧАЭС?

— Читал об этом. В инете, — случайно сорвалось с языка.

— В инете?

— В газете, Светлана, в газете, «Комсомольская правда». Кстати, город действительно интересный. Молодой, развивающийся. Увижу, потрогаю руками, оценю.

— Конечно, строят гостиницы, кинотеатры, и я горжусь тем, что всё это вижу своими глазами. Может быть, напишу об этом. Книгу. Я хотела поступать в Москву, в Литературный институт, но мама отговорила.

— Почему?

— Не хотела, чтобы я её оставляла одну. И надолго уезжала. Москва, не Киев. Там жизнь кипит и бурлит. «Дорогая моя столица, золотая моя Москва», — как в песне поётся. Останкино. ВДНХ. Цирк на Цветном бульваре.

— Киев тоже столица. Украины.

Автобус подбросило на кочке, и я замолчал, задумавшись над тем, что случится с этой, милой, чудесной девочкой, в апреле 1986 года. Возможно, она будет на станции, дежурить. Или успеет эвакуироваться, вместе с жителями Припяти. От этих мыслей стало тоскливо на душе, и я закрыл глаза, намереваясь уснуть. Но в этот момент в сумке включился телефон, и завибрировал. Моя соседка удивилась, когда увидела странный предмет в моих руках. Её распирало любопытство, от которого она смутилась, глаза стали ещё больше, и, не удержавшись, спросила:

— Странный прибор, Максим. Я раньше таких не видела. Что это?

Первое, что пришло на ум, так это будильник. И я сказал об этом девушке.

— Не обманывай. Разве бывают чёрные, плоские будильники?

— Бывают. Это немецкий. Друг привёз из командировки, и подарил.

И чтобы закрыть тему с будильником, быстро спрятал его в сумку. Только девушка не унималась, и попросила показать, и поддержать в руках. Пришлось снова достать телефон, и включить. Экран работал, цветные обои менялись, одна за другой, вызывая чувства восторга в глазах Светланы.

— Вот это да, прелесть какая. Будет, что подружкам рассказать, на работе. А у нас нет таких, в магазинах. Очень жаль.

— Придёт время будут, уж ты мне поверь.

Водитель автобуса заехал на станцию, и сказал, что остановка десять минут. Мне стало легче, потому, что я видел по лицу Светы, что у неё масса вопросов. И быстро встал, и направился к выходу. Размяться. На улице я закурил, и отошёл от пассажиров. Многие побежали в туалет, за мороженным и пивом.

— Можно одну сигарету?

От неожиданности я закашлялся, да так, что дым попал в глаза, и потекли слезы. Света стояла сзади, с невинным выражением лица.

— Разве комсомолки курят?

Я решил поумничать, и принял серьёзный вид.

— Курят, не все конечно. Максим, ты как моя мама.

Она обиженно отвернулась, и отошла к киоску с газетами.

— Постой, это шутка. Я не хотел тебя обидеть.

Светлана мигом вернулась, и долго крутила в руках пачку синего «Winstona».

— Ты курить будешь, скоро отправление.

Конечно, в жизни она не курила, и просто хотела показать себя взрослой, и самостоятельной. От первой затяжки, девушка, чуть не задохнулась, и мне пришлось стучать её по спине.

— Фе, фе, какая гадость.

Она бросила сигарету в урну, и потёрла глаза и руки.

— Гадость, пошли, курильщица в автобус. Видишь, водитель уже пришёл с путевым листом. Скоро отправление.

Через сорок минут мы добрались до Припяти. На автовокзале, я сам напросился проводить свою новую знакомую. Взял сумку, с продуктами, и вышел за Светой из здания вокзала. Мы перешли дорогу, и я увидел стелу — памятник, символизирующий дружбу народов. В сером цвете, стела притягивала взгляд, и нельзя было пройти мимо, чтобы не остановится, и не увидеть братские республики, о которых, в моё время мало кто вспоминал.

— Красивый, правда?

Света стояла рядом, и с блестевшими глазами, наблюдая исподтишка за мной.

Солнечный, тёплый день приближался к вечеру. Надо было подумать, где остановиться. И перекусить. Я проводил Свету к общежитию, и пообещал, что позже приду, на свидание. Мне не хотелось с ней расставаться, что-то притягивало к этой, немного наивной, смешной, и симпатичной девушке. И пожимая руку, чувствовал, что она тоже не хочет отпускать меня.

На улицах прохожие почти не встречались. Редко очень. В основном молодые мамы, с колясками, и детьми. Ровные аллеи, деревья, газоны всё было в идеальном порядке. Поливальные машины не жалея воды, мыли дороги, и тротуары. Дома высились, и стояли ровными рядами вдоль дорог. Улица Леси Украинки, проспект Ленина. Названия говорили сами за себя. В Союзе не было ни одного города, ни одного проспекта, не связанного с именем Ильича.

Возле гостиницы «Полесье», я остановился, и понял, что не смогу снять номер. Нужен паспорт. Он у меня был, только гражданина Украины, с припиской в Киеве, от 2007 года. Почёсывая затылок, понуро свесив голову, отправился дальше, на берег реки.

Там стояла тишина и покой. Несколько рыбаков ловили с берега рыбу, и неохотно делились с чужаками секретами наживки. Я постоял в стороне, и снова вышел на набережную. Там высилось кафе «Припять», и, заходя внутрь, увидел огромный пустующий холл, и скучающих официантов. Заказывая ужин, улыбался, читая расценки, на баранину, рыбу, мясо. У нас даже в буфете Верховной Рады, нет таких цен. Хотя многие не отказались бы, перекусить в самой дешёвой столовой Киева, на Грушевского.