Книга Эйдолон, страница 38 – Грейс Дрейвен

«Ненадолго», – подумал Бришен. Но он унесет эту тайну с собой в могилу, как и горстка тех, кто поделился с ним этим знанием.

– Возможно, если бы было меньше галлу и земли, которую нужно было бы покрыть, но это хулгаллу. Демоническая орда. Их все время становится больше. Я не стал бы окружать Саггару.

Эта мысль продолжала грызть его.

«Не Саггару, но, возможно, уничтоженный Харадис».

– Есть вести из Гаура?

– Пока нет.

Он надеялся, что Сангур Хромой, по крайней мере, подтвердит получение послания, даже если решит отказать в помощи. Они отправили гонца и почтового голубя. Ни один из них еще не вернулся, и они не могли больше ждать.

Серовек потер руки.

– Тогда хорошие вести, о которых я упоминал ранее, улучшат тебе настроение. Мегиддо выказал желание присоединиться к нам в борьбе с галлу. Он готов стать одним из призрачных королей.

Бришен посмотрел на сидящего напротив него монаха. Как иронично, что помощь пришла не из Гаура, союзника Харадиса, а из Беладина, враждебно настроенного государства.

– Лорд Пангион рассказал, что от вас потребуется?

– Да. Я видел этих тварей вблизи. – Лицо Мегиддо осталось невозмутимым, хотя теперь в голосе слышалась резкость. – Мой орден сражался с демонами. Это входит в часть моего обучения. Но галлу… они не похожи ни на что, с чем я когда-либо сталкивался. «Нечестивые» – слишком слабо сказано. Я не уверен, что, даже подожги вы весь мир, этого было бы достаточно, чтобы очистить землю от этой скверны. Как член ордена Джеденов я дал обет свято хранить все созданное Фалтиком, жертвой или мечом. Вся земля – священная для Фалтика. Мой долг – избавить ее от этих тварей.

Им движет не просто цель, он желает отправиться в крестовый поход. Бришен обычно не одобрял таких людей. Огонь веры часто переходит границы и становится всепожирающим пламенем фанатизма. Мегиддо казался другим, несмотря на очевидное и сильное чувство долга перед своим богом.

– Благородное дело, – сказал Бришен. – Но ты же монах. Что тебе известно о битвах?

– Макарии обучены сражаться, чтобы защитить себя, наших старейшин и храмы. Монастырю, которому я служу, было отдано поместье в долине Лобак для ведения сельского хозяйства. Военачальник Шамтивос пытался захватить долину, чтобы основать префектуру. Мой орден сражался с его войсками и отвоевал наши земли.

Серовек наполнил третий кубок элем.

– Я слышал о Шамтивосе. Грозный противник, такого сложно одолеть. Жаль, галлу не появились посреди его лагеря, а то избавили бы нас от гноящегося нарыва.

Он чокнулся кубками с Мегиддо и Бришеном.

Бришен восхищался мужеством монаха, но ему также нужен воин. Подготовка – это одно, опыт – совсем другое.

– Вы сражались в той битве?

– Да.

– Я видел, как он обращается с мечом. Он искусный боец и наездник, – снова вступил в разговор Серовек.

Бришен пристально посмотрел на Мегиддо, который не отвел глаз.

– Вас не ждет ни слава, ни почет. Ни богатство, ни статус. Нет гарантии, что вы вернетесь домой живым и невредимым. Если нам повезет, мы снова свидимся с теми, за кого боремся.

«Ты будешь здесь, если я вернусь, Ильдико?» – задумался он.

Она уже однажды пообещала, а он по-прежнему сомневался. Стыд разгорался тем сильнее, чем больше сомнений в ней он испытывал.

Взгляд Мегиддо не дрогнул.

– Зачем еще биться?

На несколько мгновений в зале воцарилась тишина.

– Ну? Нас трое или двое? – поднял свой кубок Серовек.

Бришен поднял свой кубок, как и монах.

– Трое не так хорошо, но это больше, чем двое. – Он поклонился Мегиддо. – Я приношу вам свою благодарность и благодарность всего Баст-Харадиса.

Серовек положил себе на тарелку недоеденную Мегиддо порцию хлеба.

– Я также взял на себя смелость отправить сообщение горным кланам, зимующим у подножия Драморин. У нас с ними торговые отношения. Они могут выиграть или потерять столько же, присоединившись к этой борьбе, как и любой из нас.

Эта весть удивила Бришена. Кочевые кланы, зимовавшие на равнинах Беладина и проводившие лето в горах, были почти таким же изолированным народом, как и каи. Хотя это людские племена, Бришен сомневался, что они с радостью станут помогать своим соседям, неважно, каи те или нет.

– Надеюсь, ты торгуешь с дружественным вождем, который тебе задолжал. И молись своим богам, чтобы он согласился и прибыл поскорее. Завтра мы отправляемся в Саруна Тор. Трое или четверо, мы больше не можем ждать.

Мегиддо призадумался.

– Холм Гула. Помню, матушка рассказывала мне о нем. Она говорила, это место проклято.

Бришен усмехнулся.

– Именно в этом мы и хотели вас убедить. Священную землю каи нужно оберегать от вторжения людей.

Следующий час они строили план путешествия и обменивались идеями, как разместить свои армии призраков, чтобы загнать орду демонов обратно в ловушку. Это будет самый ужасный перегон скота, в котором Бришен когда-либо участвовал. Он надеялся, что у него лучше получится пасти галлу, чем коров.

Серовек снова отклонил предложение занять комнату в поместье, как и Мегиддо.

– Ничего личного, ваше величество, – заявил он с хитрой улыбкой. Бришен поморщился, до сих пор не привыкнув к титулу. – У тебя прекрасный дом, и он стал еще уютней благодаря заботе прекрасной королевы. Но ты по уши занят придворными, бюрократией и паразитами в тонких шелках и бархате. Люди или каи, неважно. Я задохнусь в этом воздухе. Дай мне открытое поле и теплое одеяло вместо всего этого.

– Удачи в поиске пустого поля вокруг Саггары, – сухо заметил Бришен. – Для вас двоих можно найти место в казарме, как и раньше. Или в конюшне.

– Конюшня, – быстро определился Меггидо.

Серовек медлил с решением.

– Казармы. Я люблю своих лошадей, но солдаты мне более интересны.

Бришен не сомневался, что маркграф думает об Анхусет. Либо она примет ухаживания Серовека и заполучит беладина в свою постель, пока не убьет, либо просто покромсает когтями или мечом. Так или иначе, Серовек не жилец, и Бришен надеялся, что сестра подождет, пока они для начала не покончат с галлу.

Они расстались в большом зале, пообещав встретиться на официальном ужине и встрече совета с недавно назначенным сеймом и регентом Бришена.

Бришен заметил, что Ильдико пересекает двор, как обычно, в сопровождении Месумениса. Они брели по щиколотку в грязи и каше талого снега, погруженные в разговор, и не обращали внимания на снующих повсюду каи. Управляющий написал что-то на верхнем листе в стопке пергамента, кивая или качая головой в ответ на все, что ему говорила Ильдико.