Киргипа продолжила с огромной тщательностью промывать порезы, склонив голову. Задача оказалась не из легких, учитывая, что он сидел перед ней обнаженным. Сплошные гладкие мышцы и упругая кожа там, куда не достали когти. Киргипа стала размышлять о галлу, чтобы отвлечься.
– Ненавижу их, – заявила она. – Это не просто голод.
– Всепоглощающая жестокость, – ответил он. – Эти твари наслаждаются болью и страданиями. Для них это божественный нектар.
Киргипа взглянула на лежащего без чувств Софириса.
– Он все время повторял имя своей жены. – Она вздрогнула. – Бедная женщина. Я не хочу подобной смерти.
Она замерла от легкого прикосновение Некоса к подбородку и заглянула в желтые, точно золотые монеты, глаза.
– Я не дам этому произойти, Киргипа. Клянусь.
Глава 10
– Я могу разбудить вас позже, ваше величество.
Синуэ стояла рядом с кроватью, перекинув халат через руку, и ждала, когда встанет госпожа.
Ильдико подавила зевок. Ей удалось выползти из-под одеяла и сесть на край кровати. Попытка частично выпрямиться и взглянуть затуманенным взглядом на свою служанку почти увенчалась успехом.
– У меня такое чувство, будто я только что закрыла глаза.
Синуэ бросила халат поперек кровати.
– Подождите здесь, ваше величество. Повар заваривает тонизирующий чай. Клянется, что он помогает солдатам с похмелья.
– Я не пила.
Хотя, судя по головокружению, можно подумать об обратном.
– Этот напиток может поднять на ноги любого, – заверила ее Синуэ. – Я принесу вам чашку.
Ильдико легла на бок и снова откинулась на кровать.
– Огромное спасибо, Синуэ. И принеси кувшин, а не чашку. Мне надо побольше.
Она закрыла глаза и прислушалась, как служанка выходит из комнаты, оставляя ее в одиночестве.
Бришен покинул их супружеское ложе задолго до ее пробуждения, занимаясь делами где-то на территории Саггары. От него постоянно требовали так много, что Ильдико диву давалась, как он еще держится на ногах, а не падает от изнеможения.
Она открыла глаза и уставилась на каменную стену. Приятная боль, пробежавшая по мышцам, напомнила о часах, проведенных в объятиях любимого. Бришен занимался с ней любовью весь день до сумерек и делал то же накануне, оставив ее удовлетворенной, но измотанной.
Муж был щедр в своей привязанности и не боялся проявлять ее перед другими. Его страсть опаляла простыни, и Ильдико наслаждалась каждым прикосновением. Хотя последние дни… Она снова села и, поморщившись, потянулась за халатом.
Радуясь, что Бришен не стал вести себя отчужденно после ссоры, Ильдико едва не зарыдала, когда он обнял ее и занимался с ней любовью все солнечные часы. Она не потеряла его, не полностью, хотя тень обиды все еще мелькала на лице мужа, когда он думал, что она не видит. В такие моменты Ильдико подавляла искушение упасть на колени, моля о прощении, и согласиться, что отречение – разумное решение проблемы. Она была готова на все что угодно, лишь бы остаться его женой.
Заявление Эльсод и согласие Ильдико что-то кардинально изменили в их отношениях, внеся тревогу в любовные ласки. Коварная и еле заметная, она медленно просачивалась в каждое прикосновение, превращая страсть в цель, желание в отчаяние.
Бришен овладевал ею, целовал и шептал на ухо нежности. Каждый раз, когда он гладил ее живот, его ладонь скользила взад и вперед по пупку, будто вызывая спящую там магию. Ильдико сморгнула подступающие слезы. Его пальцы выводили узоры на ее животе. Он мог околдовывать, взывая к чарам, и наполнять своим семенем ежечасно, но их союз не породит дитя.
Синуэ вошла в комнату, сжимая в руках дымящуюся кружку.
– Вот, ваше вели… – Она запнулась и нахмурилась. – С вами все в порядке, ваше величество?
Ильдико встала, растянув губы в слабой улыбке.
– Просто усталость, Синуэ. Спасибо. – Она потянулась за чашкой. – Если этот напиток так чудесен, как ты говоришь, мне очень скоро станет лучше.
Горничная по-прежнему выглядела встревоженной.
– Вам нужно больше отдыхать. Вы почти не спите.
С этой истиной не поспоришь. Ильдико отхлебнула напиток, удивляясь сладости. Большинство настоек от похмелья имели отвратительный вкус.
– Я намерена проспать две недели подряд, когда все закончится, – заверила она Синуэ.
Быстро приняв ванну и позавтракав, она пошла справиться о здоровье Эльсод, а потом направилась в голубятню.
– Есть вести из Гаура? – спросила она птицелова.
– Нет, ваше величество. Я могу послать другую птицу, если хотите.
Она отклонила это предложение. Гаур еще не ответил ни на сообщение, посланное через гонца, ни на второе письмо, отправленное почтовым голубем. Сангуру Хромому уже должны были доставить хотя бы одно из них. Ильдико была согласна с Серовеком в том, что Родан Белават и пальцем не пошевелит, чтобы помочь, но надеялась, что Гаур проявит большую благосклонность. В конце концов, они торговые партнеры и союзники, даже если враг теперь не соседние королевства, а потусторонняя демоническая сила.
Самая отвратительная часть вечера еще не началась: время, проведенное в общении с новоиспеченными аристократами, которые открыто радовались новым титулам, пусть и полученным при столь ужасных обстоятельствах.
– Все еще не привыкли к укладу каи, ваше величество? – Весетшен Сенемсет бросила первую перчатку в момент, когда Ильдико переступила порог северного солярия. – Я видела его величество после заката и осведомилась о вас. Он сказал, что вы отдыхаете и будете позже.
Комната была переполнена женщинами, которые занимались различными делами. Из-за вопроса Весетшен и явной критики, которую та высказала, все разговоры стихли. Уставшая и не особенно терпимая к столь очевидным насмешкам, которые матриарх бросала множество раз с момента прибытия, Ильдико заняла свое место у освещенного ярким светом и теплом камина и принялась перебирать бумаги, оставленные для нее Месуменисом.
Она обмакнула перо в чернильницу и замерла, позволяя нарастать тишине в комнате и нетерпению Весетшен.
– Я привыкла ко многому, мадам. – Она встретилась с ядовитым, точно у гадюки, взглядом. – Но не всегда могу свыкнуться с пылом его величества, а это часто приводит к тому, что мы оба почти не спим.
Сдавленный смех и несколько покашливаний развеяли нарастающее напряжение. Лицо Весетшен потемнело до оттенка мокрого камня, губы сжались, обнажив острые клыки цвета слоновой кости. Ильдико пожала плечами и вернулась к бумагам. Амбиции Весетшен предвещали неприятности, но в прошлом Ильдико приходилось справляться с Сумеречной королевой Баст-Харадиса. По сравнению с Секмис эти выскочки не более чем надоедливые комары.
