Книга Родной. Чужой. Любимый, страница 29 – Лили Орландо

– Хочу тебя поцеловать перед сном… – в её голосе прорезались бархатистые соблазняющие нотки.

Ещё вчера Тёма с радостью согласился бы на это предложение.

Но сегодня… сегодня он был почти уверен, что ему не показалось. Что Алина тоже хотела, что она ждала его поцелуя…

А вдруг он прав?

– Извини, я перезвоню тебе завтра, – бросил Артём в трубку и отключился.

Он должен проверить, убедиться. Немедленно. Он больше не может ждать и мучиться предположениями.

Артём сорвался с места. До дома, где теперь жила Алина, он домчался минут за десять. Уже у самой калитки остановился, чтобы отдышаться, и прислушался. Улица спала. Ни в одном из окон не горел свет.

Тёма просунул руку и подцепил с другой стороны забора защёлку, которую приметил ещё вечером, затем осторожно прикрыл за собой калитку.

Во дворике стояла тишина. Только стрекотали сверчки, да бухала в голове взбудораженная кровь.

Артём остановился под окном у входа.

Что если она спит? Или не захочет ему открыть? Вдруг она скажет, что ему показалось? Что лучше – получить отказ или продолжить мучиться сомнениями?

Он не знал.

Сделал глубокий вдох и протянул руку. Затем опустил, не решаясь. Наверное, зря он пришёл. С его стороны было глупо надеяться. Алина вряд ли будет рада его видеть. Скорее всего, он всё придумал. Ему показалось. Да, так и есть, ему показалось. Нужно уходить отсюда…

Невдалеке звонко залаяла собака, и ночь тут же ожила отголосками.

Артём вздрогнул.

И снова протянул руку. Быстро, пока не передумал, костяшкой указательного пальца постучал в оконное стекло.

Будь, что будет.

Спустя невыносимо длинное мгновение в темноте за оконным стеклом показалось её бледное лицо. Огромные глаза смотрели на него, в них отражалась бездна, из которой Артёму уже не выбраться.

Открой же, пожалуйста…

Это была лишь мысль, не слова. Но Алина, казалось, услышала, потому что отдалилась от окна и направилась к двери. По крайней мере, он надеялся на это.

С десяток ударов сердца, которое теперь уже не стучало, бухало как сумасшедшее, наполняя тем же безумием пульсирующие вены.

Дверь распахнулась.

Алина стояла в проёме. Босая. В смешной маечке с коалой и коротких шортиках. Она всегда летом спала в чём-то подобном. Вот только раньше Артём не рассматривал так пристально то, что скрывалось под одеждой.

Алина смотрела напряжённо. Удивлённое и слегка растерянное выражение сменилось осознанием. Она поняла, зачем он пришёл, чего он жаждет, и что сейчас произойдёт.

Если она тоже этого хочет…

И Артём застыл, почти не дыша, вглядываясь в её лицо, ища там ответ на самый важный вопрос в его жизни.

И вот она распахнула створку шире, отпустила её и сделала робкий шаг навстречу. Он коротко выдохнул и рванул вверх по ступенькам, преодолевая их единым прыжком. Схватил её за плечи, резко, возможно, даже грубо, но уже не в силах сдерживаться, коснулся губами её губ. Сначала осторожно, ещё неуверенно, а затем всё смелее, окончательно уверяясь в том, что это не сон.

Застонал от нетерпения, от жажды. То, что так долго сдерживалось в нём, прорвало плотину и хлынуло ревущим потоком.

Артём втолкнул её в комнату. Спиной вперёд. Она совершенно не сопротивлялась, ошалевшая от его напора, только цепляясь за его футболку, чтобы не упасть. Одной рукой он захлопнул за собой дверь, а другой толкнул Алину к стене. Идти куда-то дальше и искать удобное место, было выше его сил.

Кровь превратилась в раскалённую лаву, грохотала в висках, гнала желание по напряжённому телу.

Её маечка поддалась слишком легко, словно сама о том давно мечтала, скользнула по обнажённому телу вверх. Ладони, действуя тоже сами собой, накрыли полушария груди, сжали, вырывая стон из влажных приоткрытых губ. Артём прижался к её рту и пил её дыхание, словно сам источник жизни, не в силах насытиться. Чувствовал, как гибкое тело плотнее прижимается к нему, как жадные пальчики запутываются в его волосах.

Артём отстранился и легонько толкнул её обратно к стене. От движения колыхнулись волосы, пряди ярким огненным всполохом мазнули по лицу и груди. Осторожно дрожащими пальцами убрал прядь и заправил её за ухо, открывая бледное лицо, на котором горел лихорадочный румянец, видный даже в плотном сумраке комнаты.

– Тёма, – хрипло прошептала она, распахивая одурманенные глаза.

Артём застонал, от бессилия, от невозможности противостоять тому, что видел перед собой, и снова впился губами в её манящий рот.

Его ладонь коснулась щеки, скользнула по длинной шее, снова огладила грудь и двинулась ниже – по талии к бедру, увлекая вслед за собой и короткие шортики. Алина переступила ногами, помогая последней преграде упасть. И уже потянулась к его футболке, только сейчас заметив, что Артём ещё полностью одет. Её пальцы дрожали от нетерпения. И ему приходилось помогать. Иначе это грозило перерасти в невыносимо долгую пытку.

Ощутимых преград больше не осталось – ни в головах, ни на теле.

Но Артём всё же снова отстранился, чтобы заглянуть в её лицо, прочитать там ответ. Даже сейчас он был готов дать задний ход, если она передумает.

Но Алина, словно испугавшись, что действительно может передумать, подалась ему навстречу, и Артём отпустил тормоза, полностью перестав себя сдерживать.

Он опустил её на пол и накрыл собой. Глухо зарычав от нетерпения, наконец слился с самой желанной женщиной на свете. Опаляя её своим жаром, заставлял гореть вместе с ним.

Обоих охватило какое-то пьянящее безумие. При каждом горячечном рывке она подавалась навстречу, хватаясь за его плечи, прижимая к себе и оставляя на коже розовые полосы от своих ногтей.

Её страсть оглушала. Каждый тихий стон заставлял кровь вскипать ещё горячее, хотя казалось, что они и так уже должны расплавиться от испепеляющего жара.

Он окончательно потерял контроль и двигался словно в лихорадочном бреду. Почувствовал, как вздрогнула и мелко задрожала под ним Алина. Собрал губами выступившие на её глазах слёзы. Но и сам долго не продержался. Пульсация разрасталась. Полыхнуло по коже сухим раскалённым жаром. И мир наконец взорвался. Внутри и снаружи. Всё перестало существовать.

* * *

Тёма лежал на мне, уткнувшись носом в шею. Мы оба рвано дышали. В голове было пусто и гулко. Ни одной мысли. И хорошо, сейчас размышления были бы лишними. Вместо крови по венам всё ещё текла раскалённая магма, перековывая меня заново, создавая другого человека. Другую женщину.

Я и не знала, что можно испытывать такие ощущения.

Мой опыт с мужчинами не был слишком большим. Но всё же в Питере у меня был парень. Хоть и недолго.