Книга Принц Модильяни, страница 95 – Анджело Лонгони

Ваш магнетизм оказывает на меня непреодолимый эффект. Когда вы посмотрели на меня в «Ротонде», я сразу почувствовала вашу энергию. Для вас в заведение вошла королева, я же увидела юношу с головой Антиноя, золотистыми глазами и желанным телом.

Все, что мы делаем вместе (хотя мы ничего и не делаем), – чудесная ошибка, которую я хочу ярко прожить. Я всего лишь девушка. Я это постоянно себе повторяю – девушка, которая все еще ищет себя. Мне нравится наблюдать за собой во время этого поиска, и мне нравится осознавать, что сейчас я это делаю – для вас. Я задаюсь вопросом, продолжится ли между нами эта своего рода большая дружба – или однажды вы осмелитесь обнажить меня и овладеть мною. После того как я познала глубины вашей души, мне любопытно узнать, что испытывают те легкодоступные женщины, когда вы ими обладаете. Мы с вами способны создавать разные типы реальности. И я всем своим существом хочу познать эту другую переменчивую реальность, когда мы сольемся в единое целое. Я хочу это испробовать, даже если я вас этим шокирую.

Синьор Модильяни, я знаю, что у вас есть секрет, я это чувствую.

Впрочем, у меня тоже есть секрет, который я скрываю с детства. Мой муж – единственный, кто об этом знает; поэтому он называет меня «колдунья», то есть ведьма, ясновидящая. Я читаю мысли других, и у меня случаются вещие видения. Я родилась 23 июня, в ночь Святого Иоанна Крестителя, у нас она называется ночь Ивана Купалы. Это магическая ночь, в которую происходит волшебство; ночь, когда пробуждаются ведьмы. Православная церковь даже учредила специальные обряды освящения, поскольку в эти часы противостоят друг другу силы добра и зла. Вы можете подумать, что это всего лишь суеверие, но это не так. В ночь Ивана Купалы я становлюсь лунатиком, и в детстве я ходила по крыше нашего дома.

Я – ведьма, и я могу распознать любого, кто скрывает секрет; и у вас, синьор Модильяни, есть страшный секрет. Я знаю, что в моей жизни все временно и я потеряю людей, которых больше всего люблю. Я знаю, что вы тоже в опасности и что вы непременно должны уделять больше внимания своему здоровью, хоть вы и убеждены, будто нужно жить, ни в чем себе не отказывая. Вам доставляет удовольствие рисковать, и это пугает. Знайте: ваша мечта рискует утонуть в боли.

Запомните: не опасность превращает нас в великих. Только исключительная страсть к искусству может сделать нас вечными. Поэтому-то вы оставили свою страну и уехали в Париж – только здесь кажущийся безумным на своей родине гений может почувствовать себя дома, среди других таких же безумцев.

С тех пор как мы познакомились, я провожу долгие ночи без сна, – в то время как «он», поэт, мой муж, спит рядом со мной. Я не сплю и думаю о вас. Я уверена, что вы тоже мечтаете обо мне.

Все то, что в темноте ночей я представляла, как скажу вам, – рано или поздно я вам действительно скажу; когда наберусь смелости для полной откровенности. Сейчас во мне преобладает страх ошибиться, хотя, наверное, не следует бояться того, что уже случилось. Я уже ошиблась, но я повторяю себе снова, что я всего лишь девушка. Девушка, которая по ошибке на правую руку надела перчатку с левой руки ^[47].

– Амедео, ты чего лежишь и не отвечаешь? Я стучал.

Константин Бранкузи появился передо мной неожиданно. Я был полностью погружен в себя, и если он и стучал, то я этого не слышал.

– Ты стучал?

– Два раза. Ты плохо себя чувствуешь?

– Почему это?

– Что ты делаешь в постели в это время?

– Не знаю.

– Ты не работаешь?

– Нет, как видишь.

– Я хотел поговорить с тобой об одном человеке, некоем Шероне. Знаешь его?

– Нет.

– Это продавец картин. Я ему рассказал о тебе.

Я молчу, ожидая плохих новостей.

– Амедео, Поль Александр – прекрасный человек, большой друг, но ты не можешь отдавать все свои работы только ему.

Я никак не реагирую. Бранкузи продолжает:

– Он хочет с тобой познакомиться.

– Правда? Пригласи его сюда, я покажу ему скульптуры.

На какое-то время повисает молчание. Я понимаю, что Константин подбирает подходящие слова.

– В этом… нет необходимости. Он хочет, чтобы ты пришел к нему, он хочет заказать тебе картины.

– Картины?

– Да. Он хочет, чтобы ты писал для него.

– На заказ?

– Он говорит, что видел твои картины – «Виолончелист» и «Нищий». Ты ему нравишься.

– Правда?

– Очень. Он готов платить по двадцать франков за картину.

– А этот синьор Шерон не желает разоряться, как я погляжу.

– Решай сам. На твоем месте я бы согласился.

– Ты? Лучший скульптор в округе?

– А ты – Модильяни, лучший рисовальщик в округе и, возможно, один из лучших художников, но…

– Я – скульптор.

– Спроси у своего желудка, кто ты. Задай ему вопрос. Увидишь, что он тебе ответит: да здравствует Шерон!

– Да здравствует Шерон.

Мы улыбаемся друг другу.

– Амедео, я никогда не видел тебя днем в постели… Расскажешь мне, что случилось?

– Я думаю.

– О ком? О женщине?

– Боже мой, Константин, от тебя невозможно ничего скрыть!

– Амедео, ты сам недостаточно скрываешься.

– Что ты хочешь сказать?

– Людям нравится сплетничать. Возможно, тебе стоит быть осмотрительнее.

– Я не хочу быть осмотрительным.

– Ах, ну ладно, тогда продолжай в том же духе. Бесполезно разговаривать с влюбленным.

– Я никогда раньше не был влюблен.

– Ах вот как? Я тебя все время вижу в окружении девушек.

– Тем не менее я никогда не был влюблен.

– Тогда проживи это чувство по полной, но знай одну вещь. Замужние женщины крайне редко оставляют своих мужей. Я думаю, что настоящая любовь в жизни встречается редко. Проживи ее, но знай, что из-за любви можно заболеть.

Бранкузи улыбается и уходит, прикрыв за собой дверь; но через пару секунд дверь снова открывается.

– И скажи мне, когда захочешь встретиться с Шероном.

Я вымыл все, что можно, и привел в порядок свою студию, где никогда раньше не было порядка. Я выкинул пустые бутылки, отдал в прачечную постельное белье, и теперь оно благоухает. Я побрился и купил новую рубашку, на которую потратил все оставшиеся деньги.