Онлайн книга «Дело об искривленной свече»
|
Дверь в хижину была распахнута. На пороге стоял широкоплечий краснощекий человек с шапкой густых седых волос. Его серо-зеленые глаза смотрели одновременно сосредоточенно и настороженно. – Я ищу Фрэнка Палермо. – Ол райт, вы прибыли в нужное место. Что вам от него нужно? – Я Перри Мейсон, адвокат. Физиономия человека расплылась в широченной улыбке. Он сбежал со ступенек крыльца с протянутой для рукопожатия рукой: – Мистер Мейсон, чтобы такой большой человек, как вы, приехал к такому ничтожному овцеводу, как я! Черт побери! Можно посмотреть? Ваша машина стоит, наверное, кучу денег, ха? Заходите в дом! И леди тоже. У нас будет долгий разговор, мы с вами обо всем потолкуем. И выпьем по стаканчику доброго винца, верно? – Нет, – ответил Мейсон, глянув на Деллу. – Нам придется побеседовать с вами прямо здесь. Я очень спешу. – Но стаканчик вина вы все же выпьете, да? Я принесу его сюда. – Сожалею, но я никогда не пью за рулем. Физиономия у Палермо вытянулась. – У меня замечательное винцо, такого вы не достанете в ресторане. Ресторанное вино слишком сладкое, а сладкое вино пить вредно. Всегда пейте доброе кислое вино, от него человек становится сильным. – Все это прекрасно, если к этому привык, – возразил Мейсон. – Если же нет, то лучше вообще ничего не пить в дорогу. – У меня слабенькое винцо… Кто эта красивая леди? Ваша жена? – Мой секретарь. – Ваш секретарь, ха? Чем занимается секретарь? Что ей тут делать? Глаза у Мейсона смеялись: – Она записывает все, что говорится. Делла Стрит улыбнулась Палермо. Глаза Палермо заблестели, он почувствовал себя светским человеком, разговаривающим с равными себе на языке, который понятен только им двоим. – В этом что-то есть, могу побожиться. Она записывает разные вещи, ха! Палермо откинул назад голову и оглушительно захохотал. Делла Стрит незаметно сунула руку в бардачок и вытащила оттуда свой блокнот и карандаши, положила их на колени, устроившись так, чтобы Палермо не мог этого видеть, и приготовилась работать. Повернувшись к адвокату, она тихо сказала: – Ваш портрет весьма точен. А как обстоит дело с чесночным запахом изо рта? Я нахожусь слишком далеко. – Можешь не сомневаться, мои предположения стопроцентно оправдались. Так что тебе повезло. Палермо моментально перестал хохотать, его кустистые брови сошлись на переносице, он весь ощерился, его маленькие глазки недоверчиво перебегали с Мейсона на Деллу Стрит. – О чем это вы тут говорили? – Моя секретарша напомнила мне, что у меня на вечер назначена деловая встреча, так что я должен вовремя вернуться в офис. – Разве вы работаете и по воскресеньям? – Иногда приходится. Палермо повернулся к машине. – Вы же загребаете кучу денег, зачем работать по воскресеньям? – Я вынужден работать и по воскресеньям, чтобы уплатить подоходный налог, – совершенно серьезно ответил Мейсон. – Черт побери! Зарабатывает кучу денег, а на налог не хватает? Это никуда не годится. Выходит, загребать слишком много тоже плохо. Послушайте, что я подумал… Мы сделаем большие деньги. Я давно хотел посоветоваться с вами, а тут вдруг вы сами сюда являетесь! – Вы хотели посоветоваться со мной насчет земли? – Конечно. О земле. Что вы думаете? Велите своим людям начать против меня судебное дело, так? После этого мы оба разбогатеем. – Каким образом? – Вы доказываете, что я не имею права на эту землю, ха? – Вы действительно не имеете на нее права, Палермо. – Нет-нет, вы сделаете это так, как я вам скажу. Мы обо всем в точности договоримся. Я помогаю доказать, что у меня нет такого права. – Вы хотите сказать, что намеренно проиграете тяжбу? Палермо энергично закивал, в его глазах горел хитрый огонь. – Все правильно. – Зачем? – поинтересовался Мейсон. Палермо бессознательно схватил адвоката за руку, стараясь его оттащить от машины. – Объясните, зачем вам это нужно? – Мы заработаем деньги на овцах, на шкурах овец для женских шубок, – ответил Палермо и вновь шумно расхохотался, ткнув Мейсона пальцем в бок. – Да-да, все знают, что мы делаем деньги из овечьего меха. Мейсон ждал. Палермо понизил голос до едва различимого шепота, нагнувшись вплотную к собеседнику: – Знаете что? Я вручил Милфилду контракт на приобретение этой земли за большую сумму. – Но у вас нет права владения этими восьмьюдесятью акрами земли. – Пфу! Я получил это право, не сомневайтесь. Не волнуйте меня. Фрэнк Палермо сообразительный малый. Вы вот адвокат, но я знаю законы, может быть, лучше вас, ха! Вот уже пять лет я пользуюсь этой землей и плачу налоги… А раз так – никто ничего не может сделать. Ничего. Однажды я такое видел в суде. Мой брат, он поступил точно так же. И отсудил себе участок. Когда я приехал сюда, то решил, что я не глупее моего брата. И сделал то же самое! – На этот раз, – сказал Мейсон, – вы действовали чересчур умно. Маленькие, глубоко посаженные глазки сверкнули враждебностью, но тут же Палермо вновь стал шумно дружелюбным. – Послушайте, мистер Мейсон, вы не знаете, что случилось? Два дня назад сюда приезжал человек, у него такая же шикарная машина, как у вас. Он говорит: «Палермо, сколько денег мистер Милфилд собирается дать тебе за твою собственность?» Я спрашиваю: «Зачем вам это знать?» Он отвечает: «Затем, что, возможно, я заплачу больше». – «Ол райт», – говорю я ему. Я составляю контракт. В контракте одна цена. Но Милфилд, он дает мне наличными. Я кладу их в карман, эти деньги, про них в контракте ничего не сказано. – Сколько там было денег? – Там была тысяча долларов, одна тысяча наличными. Его контракт ничего не говорит про эту тысячу. Потом Милфилд показывает этот контракт соседям, у которых есть земля, и все выглядит в полном порядке, ясно? Мейсон кивнул. – «Ол райт, – говорит мне этот человек. – Послушай, может, я дам тебе пять тысяч за твою собственность». Улавливаете? Вот это да! А я уже поставил свое имя в контракте. Но сомневаюсь, что этот контракт годится. |