Онлайн книга «На линии огня»
|
– А кто был наверху? – Синие рубашки. Фалангисты. – Фанатичные убийцы, – говорит Вивиан. – Вот в этом-то все дело, – равнодушно отвечает Табб. – Чем крепче убеждения, тем кровопролитней бой. Фотограф окидывает угрюмым взглядом высоту, откуда доносится очень частая трескотня выстрелов. – Там, наверху, по всему судя, и у тех и у других убеждения крепки. За идею воюют. – Видели, как раненые наши вниз шли, а пленных фалангистов – нет, – замечает Табб. – Взяли кого-нибудь? Чим вдруг принимается с особой тщательностью протирать объективы своей «лейки» и скупо роняет в ответ: – Я же сказал: там фалангисты. – Ты снял это? – метнув на него быстрый взгляд, спрашивает Табб. – Не смог. – Вот те на… – Их было человек пять-шесть, кое-кто ранен… Их допрашивали. Все довольно молодые. Но тут пришел Ларри и прогнал меня. Сказал: «Сходи-ка покури». – Их убили? – вздрогнув, спрашивает Вивиан. – Откуда мне знать? Наверно… – Наверно? – Я слышал выстрелы, но это ни о чем не говорит – гремело целый божий день. Очередной снаряд, не оповестив о своем появлении, рвется между подножием высоты и сосняком. Журналисты в кювете пригибаются. – Да я и не успел ничего больше увидеть, – продолжает Чим, – потому что начался обстрел, франкисты пошли в контратаку. И с тех пор не прекращается. – Удачные кадры есть? – Свет был хороший, так что, наверно, кое-что получилось. Три кассеты извел: снял, как люди лезут по склону, бой наверху, раненые, пара убитых… Но пока не проявлю, сказать трудно. – Дашь какой-нибудь снимок для моего репортажа? – спрашивает Вивиан. Чим вопросительно смотрит на Табба. В этой поездке они работают вместе. – Обсудим, – отвечает Табб. – Не жмись, Фил. – Обсудим, я сказал. Смирившись, американка кивает. Она отлично знает, что есть неписаные законы ремесла. В таких ситуациях все они действуют сообща, помогая друг другу, если надо, но на последнем этапе гонки каждый за себя. Появляется водитель-испанец Педро. Он бледен и пригибается больше, чем надо. Небрит, под глазами синяки. Совершенно очевидно, что он хотел бы находиться сейчас в Барселоне, в Управлении по делам печати или где-нибудь еще, но только не здесь. В руках у него – странного вида пакет с финиками. – Хотите? Каждый берет по горсточке. Финики очень сладкие. – Где взял? – Да там… Мавр какой-нибудь оставил. Вивиан жует вязкую сахаристую мякоть. – Что слышно новенького? – Из новенького – одно, но важное. Нам надо отсюда уносить ноги. – Это еще почему? – удивляется Табб. – Потому что здесь небезопасно. Франкистская артиллерия действует все активней, и началось общее контрнаступление. – А я думал, дела идут неплохо. – На войне «неплохо» через минуту превращается в «хуже некуда». В общем, штаб бригады приказывает нам вернуться на тот берег. – Прямо сейчас? – Немедленно. – Но мы же приехали, чтобы увидеть все это… – Хорошенького понемножку. – Скверный признак, – замечает Вивиан. Испанец беспокойно оглядывается по сторонам, тем самым подтверждая ее правоту. – Нас могут отрезать. – Педро смотрит в сторону невидимой отсюда реки. – Фашисты потопили много лодок и снова вывели из строя переправу. Покуда эти мостки починят… – Я никуда не пойду, – резко заявляет Чим. Все смотрят на него с удивлением. – Что так? – интересуется Вивиан. Фотограф, выплюнув косточку, трет свой широкий расплющенный нос. – Здесь сейчас будет жарко, и я не собираюсь взирать на это с другого берега. У меня еще четыре невскрытые кассеты. – Не мели ерунды, а? – Я остаюсь. – А как же приказ подполковника Ланды? Чим выплюнул еще одну косточку: – Да шел бы он… У нас есть разрешение генерального штаба сопровождать батальон Джексона. А батальон Джексона – здесь. Табб, до этой минуты не проронивший ни слова, слегка щурится. – Очень может быть, – говорит он спокойно, – что завтра в это время сопровождать нам будет особо некого. – Вот тогда и посмотрим, – запальчиво отвечает Чим. – А вы, если хотите, можете катиться. – Я не сказал, что собираюсь уходить, – со всегдашней мягкостью говорит Табб. Журналисты переглядываются: Чим хмурится, Табб спокоен, Вивиан, дожевывая последний финик, пребывает в нерешительности. – Ладно, – говорит она наконец. – Хватит разговоров. Мы остаемся. Педро возмущен: – Да у вас шарики за ролики закатились! – Какие шарики? – спрашивает Вивиан. – Такие… В голове которые… Не важно. О дьявольщина! Случись что, отвечать-то мне. – Скажешь, что не нашел нас, – предлагает Чим. – Или что, как ни бился, не смог заставить уехать. Испанец уныло поднимается на ноги. – Ладно, – говорит он, видя, что делать нечего. – Пойду поищу местечко потише, где бы можно было переночевать. А вы, ради бога, сидите тут. И не вздумайте лезть на высоту. – Будь покоен. Когда он исчезает за соснами, со склона торопливо спускаются два санитара с носилками, на которых лежит раненый. В этот миг вблизи рвется снаряд. Осыпая их комьями земли и осколками. Оба падают ничком вместе с носилками, но, когда рассеивается пыль, поднимается только один. Чим глядит на это жадными глазами охотника, вдруг вылезает из кювета и направляется к ним, на ходу готовя камеру. После секундного замешательства Вивиан, словно взметенная какой-то силой, даже не успев сообразить, что делает, вскакивает и бежит следом. Санитар, который остался невредимым, но явно оглушен, пытается оттащить носилки, меж тем как его напарник лежит неподвижно. Вивиан склоняется над ним – крупный осколок пробил ему дыру у основания черепа. Тут уж ничем не помочь, думает она, зачарованно глядя на еще дымящееся отверстие, откуда уже не течет кровь. Раненый, наполовину сползший с носилок, стонет и ворочается на земле, пока очнувшаяся наконец Вивиан втаскивает его на них и хватается за свободные рукояти, поднимает носилки и слышит рядом, как щелкает фотоаппарат Чима. И вдвоем с санитаром они тащат носилки к соснам. Потом она возвращается к кювету, где фотограф перематывает пленку, и Табб встречает коллегу радушной улыбкой: |