Онлайн книга «Щенки-медвежатники»
|
– Что ты мне сделаешь? – спросил он чеченца. – Запомни, щенок, – прошипел Адам. – Мы берем, что хотим, и делаем, что хотим. – Разве я тебе мешаю? – спросил Андрей. – Это ты правильно сказал. Ты мне не помешаешь, – отозвался король центровых. – Тогда что ты так нервничаешь? Чеченец занес руку. – Ах ты, пес! Андрей усилием воли заставил себя остаться неподвижным. Усмехнулся. – Так кто я все-таки: щенок или пес? Думаешь, ударишь и это тебе даром пройдет? Нет, все только начнется! Катя быстрым шагом подошла к ним. – Адам, пожалуйста, не надо. – Чего не надо? – сверкнул глазами чеченец. – Чего не надо?! – повторил он, срываясь на крик. – Ты определись, с кем тебе лучше: со мной или с этим щенком. Ну что молчишь? Говори! Катя молчала. Андрей поднялся, посмотрел ей в глаза и пошел к выходу. У него мелькнуло: может быть, Катя окликнет его? Может быть, бросится за ним? Он даже оглянулся. Катя стояла перед Адамом, опустив голову, как провинившаяся школьница. Андрей зашел в сквер на набережной, где в апреле первый раз встречался с Крюком. Там было так же пусто, только кроны деревьев стали гуще. Сел на скамейку в укромном месте. Надо было прийти в себя. Коробочка в кулаке Андрея развалилась. Патроны высыпались в траву. Он не стал их поднимать, расшвырял ногой. Он вовремя это сделал. Спустя минуту перед ним вырос капитан Досанов. – Здравствуй, Корнев, – сказал он, садясь рядом. Андрей ответил на приветствие кивком. – Извини, Корнев, но мне надо осмотреть твои карманы, встань, – сказал капитан. Андрей встал, вывернул карманы. Кроме носового платка, сигарет, спичек и денег у него ничего не было. Досанов был разочарован. – Ты ж только что купил патроны. Где они? – Вы меня с кем-то перепутали, – процедил Андрей. – А если тебя опознает продавец? – Продавец может и обознаться. Но даже если бы я купил патроны, разве это запрещено? – К сожалению, нет. Не запрещено, – согласился капитан. Он закурил сигарету, глубоко затянулся и выдохнул: – А ты ловкий парнишка, Корнев. Но, по-моему, заигрываешься. Не чувствуешь, что на волоске висишь? Андрей пожал плечами. Капитан пыхнул сигаретой. – Понимаешь, Корнев, какая штука получается. В городе совершаются преступления. И участвуют в них трое. Один высокий, другой поменьше, третий совсем небольшого роста. Не догадываешься, кто это может быть? Андрею стало не по себе, но он старался держать себя в руках. – Ничего за собой не чувствуешь? – спросил Досанов. – Нет, – сказал Андрей. – Тогда пошли. – Капитан поднялся и крепко ухватил Андрея за рукав. – Куда? – Как куда? На нары. Там сразу все вспомнишь. Колени у Андрея стали ватными. Кажется, капитан не просто берет его на испуг, а действительно хочет посадить в кутузку. «Нет, нельзя так просто поддаваться!». – Что я должен вспомнить? – как можно спокойней спросил Андрей. Досанов усмехнулся. – Пустяки. Кто ограбил гороно. Кто подстрелил Фурикова. Кто уволок деньги из продмага. Ты говоришь мне: да, было дело, и я закрываю на это глаза. И мы расходимся, довольные друг другом. – Расходимся? – Расходимся. – Тогда лучше на нары, – сказал Андрей. Капитан расплылся в торжествующей улыбке. – Значит, было дело? – Ничего не было. На широких скулах Досанова заиграли желваки. – Ладно, погуляй еще, – проговорил он глухим голосом. – Завтра в десять утра жду вас троих у себя в отделении. Пропуска заказаны. Кабинет ты знаешь. Увиливать не советую. Капитан исчез за ближайшим деревом. Появился Мишка. Андрей передал ему разговор с Досановым. Начали обсуждать, что бы значил этот наезд. Чего добивается мусор? – Если мы оставили в гороно хоть один отпечаток пальца, нам писец, – сказал Андрей. – Нам писец, если кто-то из нас расколется, – уточнил Мишка. Они пошли на завод, позвонили из проходной в цех. Генка вышел в чумазой спецовке, пахнущей машинным маслом. Он нервно курил. У него только что делали обыск рабочего места. – Нашли что-нибудь? – спросил Мишка. Генка смерил его с ног до головы. – Если бы нашли, я бы сейчас тут не стоял. До конца смены оставалось не больше получаса. Генка переоделся, и они пошли в Новостройку. На ходу обсуждали ситуацию. Андрей рассказал, как его допрашивал Досанов, требуя держать руки на коленях. – Это ерунда, – сказал Генка. – Вот если начнет слоником мучить… Пацаны знали про новый милицейский способ: на тех, кто не колется, надевают противогаз и пережимают трубку, закрывая доступ кислорода. – Когда будет невмоготу, я сделаю вид, будто вырубился, – сказал Мишка. – А еще лупят резиновым шлангом по пяткам, – сказал Генка. – Кричи «мама»! – со смехом посоветовал Мишка. Они вибрировали от страха, но хорохорились изо всех сил. И готовились чуть ли не к пыткам. Откуда им было знать, что против таких салабонов существуют совсем другие приемы. Капитан Досанов не стал мариновать их перед дверью кабинета. Жестом велел войти, разрешил сесть и несколько минут говорил с кем-то по телефону. Потом начал что-то писать. Мишка шепнул Андрею: – Делает вид, что ему не до нас. Похоже, так и было. Наконец, капитан оторвался от писанины и сказал: – Вы согласны, что продавщица вас опознает? Только не надо переглядываться. Не надо делать вид, что не понимаете, о чем речь. Когда она описала драку в магазине, я сразу понял: это вы. А когда мне сказали, что двоих десятиклассников оставили на второй год, я опять-таки сразу понял, что в гороно залезли вы. Больше некому. Что же касается ночной стрельбы, то и тут все сходится, если учесть, что один из вас работает на токарном станке, а другой купил сегодня коробку малокалиберных патронов. Покуролесили вы от души. По совокупности вам полагается лет по пять каждому, не меньше. А мне – большую звездочку. Но, я думаю, сесть вы всегда успеете. А майорскую звезду мне и так дадут. Поэтому предлагаю дружить. Я сейчас пойду по своим делам, а вас закрою в кабинете. Буду отсутствовать около часа. За это время вы коротко опишете свои подвиги, а я положу ваши чистосердечные признания в сейф. Но – предупреждаю: если еще что-нибудь совершите, я дам вашим признаниям ход. И тогда вы получите за все сполна. Да, чуть не забыл… – Капитан вынул из внутреннего кармана кителя красную книжечку, положил ее на письменный стол и сказал клятвенно: – Вот, партбилетом клянусь, что все будет именно так. |