Онлайн книга «Игрушка властелина болот»
|
Мука отражалась на лицах прохожих. Такое чувство складывалось, что все городские жители выглядели старше своих лет, и даже у молодежи под глазами темнела синь, а в волосах проглядывала седина. Проклятый город. Эбби смотрела на него через свою «прореху» без особого желания и интереса. Ничего хорошего в ближайшее время она не увидит точно. А, может, и никогда… Всадники завернули в какой-то дворик, скрытый серыми навесами. Спешились, стащили с седла пленницу. Эбби грохнула каблуками туфель о деревянные доски. Уперла взгляд себе под ноги: серый, заляпанный ссохшейся болотной зеленью подол, такие же туфли – заляпанные, позеленевшие, в грязных разводах. – Иди за мной, – приказал Хемер и грубо ткнул девушку между лопаток широкой лапищей. Эбби чуть не упала. Удержалась на ногах, схватившись за седло коня. Спорить не стала, покорно пошла за Хемером. Тот провел ее длинным коридором в темную комнату, устланную шкурами и коврами. Посреди нее в куче подушек восседал пожилой мужчина с лысой, как южноморская дыня, головой. Золотой шелк лился из-под жирного подбородка по толстым плечам, по шарообразному животу. Перед скрещенными по-восточному ногами исходила паром чайная пиала, тонула в густом ворсе ковра. – Вот, господин Атаки, старший братец Хед нам на продажу передал. Дворяночка из бедных… – Дворяночка? – толстяк нахмурил выщипанные в нитку брови. – Не хватится ее родня? – Родня за болотами, так что не хватится, – успокоил Хемер. – Она невеста, кажется? Вон, платье, вроде свадебное? – снова засомневался Атаки. – Ничего страшного. Вся ее родня и жених за болотом остались, и сюда, думаю, не сунутся. Братец Хед об этом не беспокоится, значит, и нам не нужно. – Хорошо, – Атаки потер друг о друга толстые лапы, – хорошо. Нужно привести ее в порядок и выставить на сегодняшнем аукционе. Шейла! Эй, Шейла! – гаркнул он во всю глотку. На жирной шее даже ком вырос кожаный, как у надувшейся жабы. Пришла женщина, серая, как моль, в шали, похожей на паучью сеть. – Возьми товар, помой, переодень – в общем, в порядок приведи, чтобы на рынке показать не стыдно было. – Слушаюсь господин, – еле слышно ответила женщина и, сцапав Эбби за запястье, скрылась в темном дверном проеме. *** Значит, товар… Теперь она товар. Товар! Это хуже, чем пленница. Это гораздо хуже, чем вынужденная невеста. И Мортигуса с ней больше нет… Эбби тоскливо потрогала уплотнение в ладони. Камень. Сказали, волшебный, а толку-то с него? Знать бы, что с ним делать, как его колдовскую силу использовать? Или такое только Мортигусу под силу? Крытая кибитка въехала в торговые ряды. Захрапели лошади, заскрипела упряжь, зашумела толпа. Эбби хотела отдернуть полог, но Шейла, сопровождавшая невольниц на торги, сердито шикнула на нее. Кроме Эбби в кибитке везли еще двух девушек. Одна из них, рыжая и пухленькая, была не по ситуации жизнерадостной. Ее почему-то не смущало положение рабыни и пленницы. Она болтала без умолку, и из этой болтовни Эбби поняла причину ее благого настроения. Соседка по несчастью оказалась бывшей куртизанкой. Проданная в веселый дом совсем юной, рыжая девица насмотрелась и натерпелась там всякого, так что невольничий рынок ее не особенно пугал, тем более что Атаки, по слухам, продавал своих рабынь не абы кому, а в «достойные знатные руки». – Хоть у кого-то дела идут в гору, – вымученно улыбнулась Эбби, дослушав рассказ соседки. – Закрой свой рот и помалкивай, коли хочешь хорошо пристроиться, – рявкнула на рыжую Шейла. – Нечего болтать про такое прошлое. – Так ведь у меня другого нету, – простодушно развела руками та. – А ты придумай. Что-нибудь нормальное придумай. Приличное, – Шейла дала дельный совет. – Тю-ю, приличное! – Метнулись в ответ огненные кудри. – Я ж не монахиня непорочная, чтоб приличное придумывать? Да и девой уж не прикинусь. – Ну, дык, один грех, не сорок грехов, – нахмурила тонкие брови Шейла. – Про один расскажи, а про остальные молчи рыбой, поняла? – Поняла, – вздохнула рыжая. – Буду молчать, – и тут же встрепенулась. – А если спросят? Так спросят, что смолчать не получится? – Ай, ну тебя, уморила спорами своими и переспросами, – Шейла махнула на невольницу пухлой рукой. Звякнули тяжелые браслеты и опали к локтю. – Вот ты ей свою историю расскажи, шоб понятно ей было, паскуде рыжей, как у приличных людей жизнь течет? Эбби рассказала. Шейла слушала без интереса, а рыжая девушка, которую, как позже выяснилось, звали Амой, от восхищения раскрыла рот. Уж очень захватывающей ей показалась история. И это Эбби еще про Мортигуса умолчала! Когда рассказ закончился, Шейла поучительно воздела к потолку кибитки палец, с нанизанными на него желтыми кольцами. – Вот и ты скажи, что со свадьбы тебя похитили. – Так я ж не дева, как она, – завела старую песню Ама. – Так скажи, что похитили аккурат после брачной ночи. Прямо из спальни. Поняла? Вот и все. Больше глупыми расспросами меня не мучай. А ты что же? – Шейла развернулась к сидящей в уголке черноволосой южанке. – Чего нам интересного расскажешь? Южанка ничего не сказала. Она говорила на другом языке. *** Когда Эбби вывели на помост, солнце показалось ей непривычно ярким. Просто невыносимым. Отвыкла она от его лучей, да и ситуация, вроде как, не соответствующая. Солнце – это ведь для радостных событий, и никак не наоборот. Перед выездом Шейла нарядила Эбби в длинный халат с запахом и пояском. Сперва наряд показался девушке странным, такое в ее родной местности не носили, но потом все стало понятно. Едва невольница ступила на высокий помост, Атаки дернул за поясок, и одежда блестящим водопадом стекла вниз. Эбби вскрикнула, попыталась прикрыться, но разве можно спрятаться от алчущей толпы за парой человеческих ладоней? – … а вот красавица-невеста из Йорме, молода и невинна! Прошу за нее десять золотых! Кто больше даст? – Двенадцать! – Кто больше? Двенадцать золотых! – Четырнадцать… – Пятнадцать… Чем дольше шли торги, тем сильнее разгорался интерес у толпы. Зеваки и покупатели стекались со всех концов рынка. Все теснее и теснее становилось перед помостом. Появился скупщик Йорен, посмотрел, потер усатое лицо. Раздумывал. Пока он взвешивал да прикидывал, стоит ли покупать невольницу, у края площади началось какое-то движение. Закричали глашатаи, и длинная процессия двинулась к помосту. – Градоначальник! Градоначальник едет! – раздалось в толпе. Со своего высокого места Эбби смогла разглядеть пятерых коней, таких белоснежных и высоких, каких никогда не водилось в окрестностях Скорбных болот. На одном из них восседал моложавый русоволосый мужчина лет сорока. Его одежда резала глаза своей роскошью. На пальцах искрились кольца, золотые цепи овивали шею тугими змеями, кулоны и подвески сверкали камнями. Один камень – голубой сапфир в золотом кулоне – сверкал ярче остальных. |