Онлайн книга «Все имена птиц. Хроники неизвестных времен»
|
– Так я пошел? Следователь не боялся Лещинского, не таких видел, но в чужие разборки влезать не хотел. И правильно, мрачно подумала Петрищенко, в жизни следователя приятных моментов мало, зачем еще и чужие неприятности. – Идите, идите, – дружелюбно сказал Лещинский, и Петрищенко на миг остро позавидовала следователю. – Они через полчаса подъедут, вы уж обеспечьте им… А ты, Елена, – продолжал он, когда за следователем захлопнулась дверь, – ты того… постарайся, все могут полететь… потому что год такой, ответственный. И праздники на носу. Ты тогда не работала, а в семьдесят втором вообще пришлось оцепить область, хорошо, на холеру все свалили. А в СЭС-два кто тогда сидел? Что с ним стало? Учти! Праздники на носу… подумала Петрищенко, что-то она хотела… Катюша просила… ах да… – К праздникам на премиальные представите? – Какие еще премиальные? С ума сошла? – Не поймут люди. – Прекрасно все поймут. Ты распустила их, Елена. На Басаргина, кстати, сигнал поступил. И не первый уже. Твой ведь любимчик, Басаргин-то. Она опустила глаза, разглядывая кашалотовый зуб на пластиковой подставке. На зубе были выгравированы алые паруса, плохо выгравированы, топорно, но сам зуб о-го-го… Тот еще зуб. Какое же должно быть животное, если у него такие зубы? – Господь с вами, Вилен Владимирович, какой любимчик? Отработает и пусть катится на все четыре стороны. – Ну-ну… безответственный он у тебя. – Вы хотите, чтобы и не пил и чтобы ответственный, а у нас сами знаете, какая специфика… Где я вам такого найду? Кто же это стукнул, думала она. Катюша, зараза такая. Стерва, давно уже ждет, когда я поскользнусь. На мое место метит… Ох, не пожелаю я ей оказаться на моем месте. Васька тоже дурень, словно нарочно… – В общем, значить так, Елена Сергеевна, обстановка, сама знаешь, сложная, я пока наверх не отзвонил. Мало ли, вдруг и правда не ваш. Вдруг провокация какая-нибудь. – Какая провокация? – тупо спросила она. – Откуда я знаю. Обстановка, говорю. Там, за рубежом, далеко не все довольны, что Олимпиада в Москве планируется. Да и у нас кое-кто не рад, а ты как думала? Так что берите этого своего диссидента и щупайте. Что толку гадать. Но если выяснится, что ваш… – Да? – Тогда молитесь, – сказал Лещинский. – Или что вы там у себя делаете? * * * Холодный коридор с вытертым коричневым линолеумом казался пустым, хотя на приставных стульях у стены сидели две женщины, старуха и молодая. Старуха молча и беззвучно плакала, молодая сидела прямо, как палка, поправляя черную кружевную косынку… Ей хотелось встать и уйти. Чужое горе липнет, как зараза. Старость тоже – она недавно поймала себя на том, что избегает садиться в общественном транспорте рядом со стариками, словно старость – что-то вроде этой новой американской болезни, о которой ходили всякие страшные слухи; вообще-то, смертельно, но если предохраняться, можно избежать. Окованная железом тяжелая дверь открылась, выглянул мрачный Вася. Поманил кивком головы. Она неохотно поднялась и пошла, зря она надела эти новые, на каблуках, но кто же знал, что придется ехать так далеко… – Ну что? – спросила она на ходу. – Наш он, Лена Сергеевна, – сказал Вася неохотно. – Этого не может быть. – Она вдруг почувствовала приступ головокружения и прислонилась к грязной крашеной стене. – Сам знаю, Лена Сергеевна, ну нереально это. Не могли мы упустить. Тем более такое. А все-таки наш, к бабке не ходи. – В порту работал человек, на автокаре. Удостоверение же у него. Дык сами поглядите. – Не дыкай, – машинально сказала Петрищенко. – А… очень страшно, Вася, да? – В общем, да, – честно сказал Вася. – Неприятное зрелище. Они сначала думали, ему в костер ноги кто-то совал. Что пытали его… только ни фига. Это вообще не его ноги. Это и не ноги вовсе. Сами посмотрите. – Ладно, Вася. – Петрищенко глубоко вздохнула, воздух был холодным липким и вонял формалином. – Пошли. – Вы вот. В руке держите, Лена Сергеевна. Нюхните, если что. Нашатырь. Мне там этот хмырь дал, а я зажухал. Полезная вещь. Почему-то ей пришел на ум бункер Гитлера. Наверное, из-за железной двери, откуда отчетливо потянуло холодом. Хотя в бункере же наверняка топили. А тут – цинковые столы, помятые какие-то, и на каждом что-то лежит. Кто-то лежит, поправила себя она, увидев торчащие в разные стороны желтые ступни. Равнодушный человек в сатиновом синем халате стащил с рук резиновые перчатки, бросил их в ведро и уже начал было разворачивать завтрак, но, завидев их, глотнул, отвернулся к стене и стал изучать календарь. – Наш вон тот, – дружелюбно подсказал Вася. – Крайний. Петрищенко подошла к столу. Грязноватая простыня чуть сползла, открыв заострившийся нос и бледные запавшие веки… Ноги же, напротив, были укутаны с особой тщательностью, даже, сказала бы Петрищенко, заботливо. – Вы сначала отвернитесь, Лена Сергеевна, – сказал Вася. – Потом посмотрите. Она послушно зажмурила глаза, рассматривая кольчатую радужку с черной дырой посредине, вспыхнувшую на обратной стороне закрытых век. – Теперь можно? – Только осторожно, Лена Сергеевна. Вы как бы не сразу смотрите. Как бы сквозь щелочку… – Вася, за кого ты меня принимаешь? Я и не такое видела. – Такого, Лена Сергеевна, вы не видели. И я не видел. Никто такого не видел, Лена Сергеевна. А кто увидел, тот, извините за пафос, до гробовой доски не забудет… – Вася, не преувеличивай, – сказала Петрищенко и открыла глаза. * * * – Ничего, Лена Сергеевна, теперь полегче будет. – (Она обнаружила, что сидит на стуле в прихожей и Вася заботливо подсовывает ей под нос нашатырь.) – Это вы просто без подготовки. – У меня прекрасная подготовка. – Петрищенко отпихнула пузырек с нашатырем. – Я, между прочим, в анатомичке практику проходила. Но это… Она вяло махнула рукой. – Вот с этим нам и придется работать, Лена Сергеевна, – терпеливо сказал Вася, – с этим вот… – Вася, что делать? Мы же не потянем. – Точно, – жизнерадостно сказал Вася. – Не потянем. Это ж такой форс-мажор, какого давно не было. Надо бы, кстати, Лена Сергеевна, под это дело потребовать, чтобы ставку еще дали. А то мы пупы сорвем… Точно говорю. Она поднялась и, опираясь на Васину руку, двинулась по коридору, машинально поймав себя на том, что идет под руку с мужчиной в первый раз за несколько лет. Пусть это даже всего-навсего Вася. – Погоди, Вася, с пупами. Надо с этим сначала разобраться… Как-то… Скоординировать с угро, или как там они называются. |