Онлайн книга «Все имена птиц. Хроники неизвестных времен»
|
Гиви обернулся. Масрур стоял перед ним, грозный, в белой, обагренной подземным огнем куфии, его кривой меч сверкал точно молния, но еще страшнее сверкал его огненный взор… – Оставь, о Масрур, – холодно произнес Гиви, – не твоего ума это дело. Уйди в сторону, когда сражаются сильные. Второй клубок мрака пронесся над ущельем и взорвался, ударившись о ближайшую скалу, – Гиви едва успел уклониться. По сторонам разлетелись капли оплавленного базальта. – Войско недостойных бросило его, – воскликнул эмир, – трусливые разбежались! Но он наберет себе новое войско, непобедимое войско, а его Масрур, верный, надежный, встанет во главе его! Один раз покинул я своего повелителя, второй раз уже не покину! И мы поразим нечестивых! – Во главе? Но у них нет головы, о Масрур, – возразил Гиви, – разве есть голова у земляного червя? Они бесформенны и слепы, как черви земные, и столь же алчны! Ими нельзя управлять! – Ты так говоришь, – презрительно ответил Масрур, и сабля его коротко взблеснула. Гиви втянул голову в плечи, однако же движение эмира вдруг прервалось, сверкающий полукруг угас, и он поглядел на Гиви с таким глубоким недоумением и укором, что Гиви стало стыдно. Изо рта его побежала струйка крови, колени подогнулись, и он стал медленно клониться набок. – О Масрур! – Алка, подобрав юбки, бросилась к эмиру и опустилась на колени, обхватив его голову руками. – Яни, сукин ты сын! – Прости, ципора, птичка моя, – печально ответил Яни, – у него свой командир, у меня – свой. Жаль, он был храбрым человеком… – Еще бы! – всхлипнула Алка, утирая глаза шелковым рукавом. – Эх! – сказал Гиви, которому тоже было грустно. – Оставь, командир, – деловито произнес Яни, – шарахни-ка еще разок этим своим файерболом… Нечто приподнялось над краем трещины, многопалая бесформенная рука потянулась наружу, вцепилась в ближайшую скалу, прочертив в ней глубокие борозды, опять сорвалась. Гиви стиснул зубы и взмахнул руками. Еще один клубок белого огня покатился в сторону Шендеровича. Тот в свою очередь взмахнул рукой, однако ж язык мрака, сорвавшегося у него с руки, получился жидковат и просвечивал – все силы Шендеровича высасывала скрижаль. Белый клубок, пущенный Гиви, попал в гигантскую фигуру, карабкающуюся из пропасти. Фигура заклубилась ослепительно-белым огнем, испустив чудовищный вой, от которого по ближайшей скале побежали трещины, и рухнула обратно. Гиви вновь воздел руки. – Гляди, командир, – воскликнул Яни, – гляди, вон еще один! Гиви поднял голову. На верхушке дальней скалы воздвигся некто в белом одеянии. Он медленно, торжественно распахнул руки, – словно в ответ, из пропасти взметнулись языки пламени, окрасив белые одежды алым. – Это он! – завопил Джамаль. – Он пришел!!! – Кто? – прокричал в ответ Гиви, перекрывая идущий от земли гул. – Кто? Кто это? Новый гость был нечеловечески огромен – даже издали фигура его, казалось, башней возвышалась над утесами. – Да он же! Имам! Старец-на-горе! Вечный старец! – Насколько вечный? – заинтересовался Яни, задумчиво приподнимая автомат. От бывшего старца веяло такой ощутимой силой, что Гиви невольно пригнулся. – Он может остановить Мишу, о Джамаль? – Остановить? – удивился Джамаль. – С чего бы? Это по его слову случилось случившееся. Ибо еще во времена незапамятные он обещал Искандеру Силу! – Он обещал мне Престол, – пробормотал Гиви. – И Двурогому тоже, – согласился Джамаль. – И Престол. И власть над миром. – Убейте его! – крикнул Дубан рядом с Гиви, да так пронзительно, что Гиви подпрыгнул. – Это – зло! Это – смерть! – Неудобно как-то стрелять в пожилого человека, – пробормотал Яни, поводя стволом автомата. – Да какой он человек! А я все думал, что это он не показывается знающим? – Гляди! Гляди! Фигура старца выросла еще больше, если это было только возможно. Белое одеяние распахнулось, из-под него вырвались огромные радужные глазастые крылья, казалось обуглившиеся по краям. Багровые отсветы огня, вырывающегося из пропасти, плясали на них. – Азаил! – ахнул Гиви, срывая голос. – Это он! Бей, Яни! Стреляй! – Разве ж такого из автомата примочишь, – усомнился Яни. Очередь пошла веером, чудовищные крылья дрогнули, на миг побледнели и разгорелись еще ярче. Из пропасти раздался многоголосый нечеловеческий вой, в котором Гиви почудилось яростное злобное торжество. Так могли вопить смертники, видя, что на воротах их темницы сбивают замки. – Останови его! – Дубан в ужасе цеплялся за одежды Гиви. – Ибо он пришел к концу света и конец света следует за ним! – Да как я его остановлю? Он же архангел! – Был архангел! Теперь он демон! – Какая разница! Отроду я не сражался ни с архангелами, ни с демонами! – Да, но больше некому, – печально ответил Дубан. Скрижаль на Черном камне светилась как раскаленный пузырь выдуваемого стекла. Никакой другой постамент не выдержал бы ее, но Черный камень стоял неколебимо, равно поглощая и свет и мрак… В вышине двумя обугленными радугами пульсировали и переливались Азаиловы крылья. – Внимание отвлекает! – сообразил Гиви. – Не глядите на него. Мишу, Мишу надо остановить! Шендерович продолжал что-то выкрикивать хрипло и неразборчиво, даже отсюда было видно, как чудовищно исказилось его лицо. – Миша! – ревел Гиви. – Это не ты! Это Азаил! Он не может выпустить их своими руками! Ему нужен человек! Потомок Еноха! Шендерович поглядел в его сторону, как-то странно улыбнулся и вновь воздел руки, повторяя жест Азаила. – Гиви, не унижайся! – воскликнула Алка, пылая грозной суккубовой красотой. – Вспомни, кто ты есть и чей перстень горит на твоей руке! Гиви опустил глаза. Кольцо на руке пылало чистым белым огнем. – Сейчас! – Гиви ухватился за кольцо, которое почему-то обжигало холодом. – Как ты сказал, Яни? Шиму-Паним-ал-Паним? А, ладно! Вот, я мудрый, я могучий, я повелитель джиннов, я… это… Гивимелех? Нет, это я, строитель Престола, велю тебе, Азаил, удалиться во мрак, из коего ты… Короче, вали, откуда пришел! ШИМУ-ПАНИМ-АЛ-ПАНИМ! По земле, разметав языки пламени, пронесся порыв прохладного ветра. Гул из пропасти стал громче, перешел в вой – теперь в нем слышались нотки страха. Крылья Азаила налились чернотой и выгнулись шатром, сквозь антрацитовые перепонки проступили ночные звезды. – Звезда-близнец! – пробормотал Дубан. |