Онлайн книга «Легионы просят огня»
Впрочем, это все равно бы ничего не дало… Не будь одной мелочи. У меня — талант. * * * Мы занимаемся. Я хватаю воздух ртом. Деревянный меч в руке весит больше, чем сорокалибровый мешок с солью. Ничего, ничего. Еще немного. Я этому наглецу покажу, как надо драться! Метелл, молодой и дерзкий префект конницы, щурится, наклоняет голову. Выставляет деревяшку, идет ко мне. Я жду. Жду, когда он по-особому поведет головой. Я изучил его привычки. Когда Метелл готовится ударить, он делает резкое движение подбородком… вот оно! Отбой, удар. Выпад! Моя деревяшка глухо ударяет его в грудь. Бум! Он отшатывается… Я поднимаю меч, салютую Метеллу. По деревянному клинку четким узором идут следы ударов. — Ты убит, — говорю я. Метелл качает головой. — Как ты это сделал? — Это просто. Я показываю. Это действительно просто. При этом с меня пот льет ручьями. В палатку входит один из эквитов. Он весь пропах конским потом. Лицо в пятнах дорожной грязи. Когда он хлопает себя по груди кулаком, взлетает облачко пыли. — Приказ пропретора! — чеканит он. — Где ваш хозяин? — Кто ты? — спрашиваю я. Он презрительно оглядывает мою грязную тунику, мое потное и раскрасневшееся лицо. Деревянный меч, который я по-прежнему держу в руке… — А кто ты, раб? — спрашивает гонец. Метелл хмыкает. — Легат Семнадцатого. Хохот префекта конницы прямо-таки режет уши. Всадник на мгновение теряет дар речи. Затем выпрямляется и салютует — четко и энергично. Словно ничего не произошло. — Нума Деций, — докладывает он. — Первая турма, Восемнадцатый Верный легион. Мгновение я вспоминаю, кто есть кто. — Декурион, в чем дело? — Вас просят на военный совет, легат. Пропретор сейчас в лагере Восемнадцатого легиона. — Хорошо, — говорю я. «Какого черта Вара принесло сюда, в летние лагеря?» Я бросаю деревянный меч Метеллу. Он ловит его в воздухе, улыбается. — Дела, — говорю я. — В другой раз получишь по шее, префект. — Хорошо, легат. Метелл хохочет, скаля отличные зубы. Словно он лошадь. — Хорошая причина увильнуть, легат. Иначе я бы крепко настучал тебе… вам по… хмм… афедрону. Угу, самое время блеснуть знанием греческого. — Хвастун самнитский. — Простите, легат, — говорит всадник. — Вас просили поспешить. Дело срочное. Мы с Метеллом переглядываемся. — Что случилось? — спрашивает он серьезно. Всадник медлит. — Ну! — Германцы восстали. Сначала я думаю, что ослышался. «Они откусят нам пальцы», вновь слышу я голос Нумония Валы. — Что-о?! * * * Марсы — небольшое племя германцев. Они поклоняются какой-то Богине. Это все, что я о них знаю. — Марсы перебили римских судей и легионеров, что были посланы вершить суд на месте, — докладывает гонец. — Гемы обошлись с ними… очень жестоко, пропретор. Вар поднимает голову. Лицо усталое и нездоровое, левый глаз подергивается. Запах шиповника настолько сильный, что меня начинает мутить. — Как? — говорит Вар. — Как они обошлись с нашими воинами и судьями? Гонец бледный, словно сам это видел. — Они… — Говори же! — кричит пропретор. Гонец вскидывает взгляд, на щеках — красные пятна. — Гемы их распяли. Всеобщий вздох. Я вспоминаю, как приехал в Германию. Кресты с распятыми германцами вдоль дороги. Мухи, кружащие над изуродованными ступнями, синие пальцы. Десятки казненных. Это был ответ на смерть моего брата. Мы распинали варваров — по римскому праву. Гемы ответили нам тем же. Все честно. Крики, ярость, гнев. Лица трибунов искажены. Распятие — позорная казнь. — Теперь дело за нами, — Арминий, который на самом деле Луций, прерывает молчание. Все оборачиваются на этот негромкий сильный голос. — За Римом. Ответ должны быть мгновенным… и сокрушительным. Пугающим. Иначе это будет воспринято как слабость, пропретор. Мой мертвый старший брат. Мой… — Варвар прав, — говорит легат Девятнадцатого легиона, изнеженный и чахлый побег от ствола Ромула и Рема, Гортензий Мамурра. В каштановых кудрях вяло переливается отсвет лампы. — Мы должны наказать мятежников. Задавить восстание в самом начале, в зародыше! Чтобы Германия ужаснулась. Чтобы варварские матери пугали детей вашим именем, пропретор! Вар опускает голову и бродит по палатке. В покоях Нумония несколько мраморных бюстов — в основном это философы. Пропретор останавливается и задумчиво рассматривает каждый. Платон, Аристотель, Сократ, еще несколько бородатых мужиков. Греки. Даже я не всех помню. Вот уж не думал, что Нумоний интересуется философией. Я смотрю в затылок легата Восемнадцатого легиона — там толстый шрам. Памятка от сарматов, с которыми легат сражался, будучи молодым префектом конницы. Мы ждем. — Пропретор? — повторяет Гортензий Мамурра. Вар вздрагивает. Поднимает голову. — Где царь марсов? — Исчез, — отвечает Нумоний. Вар облизывает губы. — Я принял решение, — голос у него внезапно сел. — Мы не можем оставить это без внимания. Поэтому… — он медлит. — Кажется, у нас есть заложница из племени марсов? Я вздрагиваю. Заложницы! Туснельда, прекрасная германка. Она тоже одна из заложниц. Правда, царь хавков, Сегест, до сих пор был верен Риму. Я сжимаю зубы. Надеюсь, так оно и останется. Но почему — марсы? * * * — Римлян — резать! Бей! Убивай! Бьется в истерике человеческая толпа. Бежит человеческая толпа. Рвет и мечет человеческая толпа. Словно мутный дождевой поток, сметающий все на своем пути. Хлодриг выступил вперед, поднял римский меч. Трофейный. Хлодриг забрал его у патрульного легионера — мальчишки лет семнадцати. Это было просто. Даже слишком. Кровь забулькала, когда мальчишка упал. Хлодриг с интересом наблюдал, как она пузырится и течет на землю. Мальчишка хрипел и дергался. Лицо юное, еще в подростковом пушке. Глаза широко раскрыты. |