Онлайн книга «Легионы просят огня»
Сволочь. Из-за угла появился отряд германцев. Человек двадцать. Все — рослые и шумные блондины. Пара рыжих. И один — вылитый сержант Голя. Тиуториг шагнул вперед, положив руку на рукоять меча. Он даже не удивился, откуда в Афганском кишлаке германцы-херуски. — Эй! — позвал он. — Эй, Голя! Германец, что шел впереди, остановился. Озадаченно посмотрел на Тиуторига. Сделал шаг в сторону… и оказался рядом с фигуркой девушки. Тиуториг вдруг заорал: — Отошел, ур-род! Мирца. Огромный германец отступил, сбитый с толку этой вспышкой ярости. Тиуториг выпрямился. — Зачем девчонку трогал? — спросил он. — Я тебя, б. дь, русским языком спрашиваю? Германцы попятились. Алексей покрутил шеей, услышал, как щелкнули позвонки. И пошел на них. Холодно и равнодушно, словно робот. Шел и чувствовал, как глаза мертвыми телами лежат в пустых глазницах. Хорошо. Германцы переглянулись, потянулись за оружием. Тиуториг улыбнулся свебу со шрамом на щеке: — Мне понравилось в Афгане. Рассказать, почему? * * * — Ааааа! Германец раскрыл рот и закричал. Тиуториг выдернул спату. Он загривком почувствовал, что следующий германец заходит к нему со спины. Уже зашел. Алексей мгновенно упал на колени, перекатился в сторону, понимая, что все равно не успевает. Даже с его скоростью… Свист. Короткое «хэк». Тиуториг мгновенно развернулся и вскочил на ноги. Гем падал. На лице застыло недоумение. Позади него стоял тот римлянин. Всадник… Марк, кажется. Кровь стекала у него по лицу и груди. В опущенной руке всадника была окровавленная спата. Марк, точно. Перекошенный от потери крови. — Разведка, ты? — Тиуториг сначала даже не понял, откуда всадник взялся. — В расчете, — хрипло сказал Марк Скавр. Тиуториг помедлил. Кивнул. В расчете, так в расчете. И вдруг расхохотался. Он смеялся над телом хрупкой девушки с распластанными по мостовой волосами. Тиуториг наклонился и коснулся шершавой ладонью ее волос. Кровь запеклась на лбу девушки, осыпалась ржавой трухой. Странно, что он больше ничего не чувствовал. Пустота. — Кто она? — спросил Марк. Германцы окружили их толпой. Человек двенадцать. Тиуториг их словно не замечал. — Женщина, — сказал он. — Просто женщина. У меня их много. Он повернул голову, словно только сейчас заметил германцев вокруг. — Ну что, разведка, пошли? — сказал Тиуториг. Глаза однорукого горели лихорадочным огнем. Марк выпрямился и кивнул. Спата привычно лежала в ладони. Почему-то этот страшный гем, который не совсем гем, казался теперь родным. Германцы смотрели на них с удивлением. Здоровенные и длинноволосые, в выделанных шкурах и с оружием в руках. — Пошли, гем. И они пошли. Веселая прогулка по забитому гемами городу. — Двинулись! Веселей, веселей, братва! — кричал однорукий. — Лучше день потерять, потом за час долететь! Раз, два. Раз, два. Мы идем… Марк думал, что сейчас упадет. От потери крови все вокруг стало нереальным. — Хмельная и влюбленная, зарей озарена… — заговорил нараспев Тиуториг. — В шелках полурасстегнутых и с чашею вина. Хмельной задор в глазах ее, тоска в изгибе губ… Марк никогда не видел такой невероятной скорости. Гем двигался быстрее, чем смазанная жиром молния. Блеск клинка размазывался, так, что глазу не уследить. Гемы засуетились, задергались. Начали умирать. — Зачищаем кишлачок. — Тиуториг орал на каком-то варварском наречии. — Ну, что, духи? Вешайтесь! Белобрысый гем повернулся к всаднику, блеснул зубами в улыбке: — Эй, разведка! Помнишь? Сначала входит граната, затем ты. Марк не понял, но все равно кивнул. Какая разница, что именно говорит однорукий, если он говорит правильные вещи? — Орлы шестого легиона! — орал однорукий Тиуториг. Он поднялся — страшный, залитый кровью. Оскалился. В левой, здоровой руке у него блестел клинок. — Все так же реют! В небесах! Германец выскочил из-за угла. Ударил. Лезвие на мгновение выглянуло из спины однорукого, исчезло. Осталась только красная полоска. — Вот сволочь, — сказал Тиуториг без всякого выражения. С усилием вырвал меч из тела германца. Повернулся и прошел несколько шагов. Остановился. — Ты идешь, разведка? Марк покачнулся. Споткнулся раз, другой. Голова стала легкой-легкой… — Бывай, гем. Я… все. — Бывай, разведка. Похоже, я тоже, — однорукий гем пошел дальше, пятная кровью мостовую. Марк закрыл глаза. Как я устал. Как устал… Вдруг он почувствовал тепло. …он скакал на Сомике вдоль моря, без седла. Ветер трепал тунику. Ветер пах солью и домом. Серо-зеленое штормовое море катило на берег волны, убегало в пене. Где-то там, дальше по берегу, стоял его дом, его двенадцать югеров земли, и ждала его прихода жена. И дети. Конечно же, дети. Марк улыбнулся жене. Ударился плечом о стену дома, постоял, словно утомленный путник, и сполз вниз. Тепло окутывало его, убаюкивало. Сомик, сволочь, ткнулся теплыми губами в шею, защекотал. Марк оттолкнул его и откинулся назад. Застыл, глядя открытыми глазами на морской берег. * * * Арминий, думаю я. Или Луций? Кто из них?! Все время он вел нас — туда, куда ему было нужно. Незаурядный полководец. Вот они, склоны, которых нам не одолеть. Разве ради этого мы рождаемся — чтобы умереть здесь, в сырых лесах Германии? Умереть здесь, проваливаясь по колено в топь? Умереть здесь, чувствуя, как мокрый песок останавливает натиск наступающей когорты? Мы — Рим. Великая Германия. Провинция, залитая кровью легионов. Варвары везде, насколько хватает глаз. Я иду в легион. Гай Деметрий Целест, 28 лет, легат Семнадцатого Морского Два дня лил дождь, а сегодня падает снег. Застилая трупы, застилая лица, застилая слезы. Сегодня умирают лучшие легионы Рима. Мое правое ухо ничего не слышит. Мои пальцы почти не гнутся, я пытаюсь взять меч… Он выскальзывает из пальцев и падает на землю. Тит Волтумий наклоняется и поднимает его… но Тит мертв. Я моргаю и вижу: передо мной другой центурион. Совсем не похож. Рыжий как… Их осталось немного, моих центурионов. А сегодня остается последний легат. |