Книга Путешествия Алисы Селезневой, страница 96 – Кир Булычев

– Ой, я совсем не обижаюсь! – ответила Алиса. – Я просто не заметила, что выгляжу, как воробей в орлиной шкуре.

– Не расстраивайся, – сказала графиня. – Для начала я хочу тебе показать, как выглядит излучатель. А то ты увидишь его, но не обратишь внимания, потому что не догадаешься, что это такое.

Серафина вытащила из стола пластинку, сжала ее пальцами, и в воздухе возникла голограмма портативного излучателя. Он был похож на старинный электрический фонарь: трубка длиной пятнадцать сантиметров и толщиной с початок кукурузы, с раструбом на конце. На трубке были кнопки, с помощью которых можно было управлять излучением.

– Так просто? – удивилась Алиса.

– Все гениальное просто, – ответила графиня.

– А зачем профессор прислал вам голограмму?

– Мы как-то разговаривали с ним, и он показал мне, как испытывает этот прибор. И на память об испытаниях прислал мне его голограмму.

– А кто, кроме вас, знал, как выглядит прибор?

– Только Мариам, – ответила графиня.

– Вы сказали – Мариам?

– Это моя помощница. Она вне подозрений, – сказала Серафина.

– Простите, пожалуйста, – настаивала Алиса. – Можно, я с ней поговорю?

– К сожалению, Мариам две недели назад улетела домой, она готовится поступать в медицинское училище. Ведь медицина – ее призвание.

– А где живут ее родители?

– Алисочка, ты бываешь несносной! – воскликнула Серафина. – Если я тебе говорю, что Мариам – хорошая девочка, значит, она хорошая. Я чувствую это.

– Дорогая мадам Серафина, – сказала Алиса. – Ну подумайте, что получается: никто не знал, кроме вас и вашей помощницы Мариам, что профессор уже собрал экземпляр портативного излучателя. Вы ждали, когда профессор кончит испытания и пришлет вам этот излучатель…

– Он сделал бы для меня второй прибор, – сказала Серафина.

– Не важно. Я хочу только сказать, что о приборе знали вы и Мариам.

– Но, может, у профессора были еще друзья, может, он рассказал об излучателе каким-нибудь знакомым?

– Нет, – ответила Алиса. – Никто в Урумчи о приборе ничего не знал. Мы разговаривали с ученицами и помощницами профессора из тамошнего института, но они ничего не слышали о портативном приборе.

– Я знаю, что профессор был очень осторожным, – вздохнула графиня. – Он говорил мне, что боится, как бы его приборы не попали в руки плохих людей. Он даже как-то писал мне, что выбрал такое безлюдное место для жизни не потому, что ему надоели люди, а чтобы чувствовать себя в безопасности. Ведь в пустыне ты только издалека видишь путника или флаер. Вот сделаю все, закончу опыты – и передам человечеству, говорил он. Знающие люди найдут способ оградить человечество от опасностей.

– От каких? – спросила Алиса.

– Он не стал мне о них рассказывать…

Они помолчали. Из сада доносились детские голоса. Сорока залетела в комнату и попыталась схватить со стола пластинку с голограммой прибора.

– Еще тебя не хватало, Цицерон! – рассердилась графиня. – Лети на кухню и попроси, чтобы тебя покормили.

Сорока резко крикнула – явно обиделась. И вылетела из кабинета.

– Я расскажу тебе о Мариам, – сказала Серафина. – И ты сама решишь, что делать.

– Спасибо.

– Мариам нашли на шоссе среди холмов, севернее города. Она была туристкой. Из тех самостоятельных туристов, которые берут рюкзак, надевают башмаки на толстой подошве, вешают через плечо видеокамеру и топают от горы к горе, от озера к озеру. Дело было вечером, стоял туман, и водитель машины на горной дороге заметил Мариам лишь в последний момент, когда поворачивал за скалу.

Он остановил машину и, к своему ужасу, увидел, что девушка неподвижно лежит на асфальте. Водитель решил было, что он ее убил, но, к счастью, оказалось, что девушка жива, только от удара она потеряла память. Моя клиника была ближайшей от места происшествия, и девушку привезли ко мне. Вскоре она пришла в себя, и доктор поставил диагноз: контузия и шок. Он сказал, что память к девушке возвратится, а так как серьезных повреждений нет, можно полагать, что через несколько дней она встанет на ноги.

И в самом деле через три или четыре дня девушка поднялась с постели. Но она, к сожалению, ничего не помнила. Ни откуда шла, ни кто ее родители, ни где она живет. Правда, через неделю она вспомнила, что ее имя – Мариам.

По-итальянски Мариам говорила с акцентом, но трудно было понять, какой язык ее родной, потому что она, как и положено современной девушке, знала немало языков и сама не могла сказать, какой из них предпочитает.

На вид ей было лет пятнадцать; скуластая, большие черные глаза, лицо доброе, волосы прямые. Мариам очень хотела вспомнить, кто она такая, и очень расстраивалась, что не может. Но она не любила сидеть без дела, поэтому стала помогать нашим санитаркам, а потом и медсестрам. Она умела обращаться с детьми, и дети тоже ее любили, никакой работы она не чуралась и никогда не уставала. Я стала уговаривать Мариам поступать в медицинское училище и работать дальше в нашей клинике, пока к ней не вернется память.

– А профессор Лу Фу знал о вашей помощнице?

– Разумеется, – ответила Серафина. – Мариам была не только санитаркой, но и моей секретаршей. Она вела все мои дела, потому что я ненавижу писанину, но клиника – это большое хозяйство, и приходится переписываться с различными людьми. В общем, Мариам избавила меня от самой неприятной работы, за что я ей очень благодарна.

– Значит, письма профессора она читала?

– Разумеется.

– Скажите, пожалуйста, – вдруг сообразила Алиса, – а вы начали свою переписку с профессором уже при Мариам?

– Ничего подобного! Я переписывалась с профессором уже несколько месяцев.

– А кто-нибудь знал о вашей переписке?

– В этом нет никакой тайны! Я даже давала интервью журналистам о том, как стараюсь использовать доброту для лечения детей. И о том, что сотрудничаю в этом с китайским профессором Лу Фу.

– Значит, кто-то мог подослать к вам Мариам? – строго спросила Алиса.

– Как тебе не стыдно! – возмутилась графиня Серафима. – Ты бы видела, в каком состоянии была эта несчастная девушка, когда ее нашли без чувств на горной дороге. Алиса, я даже не подозревала, что среди современной молодежи встречаются такие холодные и бездушные существа.

– И что было дальше с вашей Мариам? – спросила Алиса, которая совсем не собиралась сдаваться.

– Она трудилась… она вела себя безукоризненно!

– А потом?

– Не только я полюбила ее. Ее любили пациенты, ее любили мои сотрудники. Софи! Софи, куда ты подевалась?

Дверь в кабинет приоткрылась, и вновь заглянула санитарка. Алиса догадалась, что санитарка подслушивала под дверью и графиня об этом знала, но не удивлялась. Может быть, половина сотрудников клиники подсушивали под дверью.