Книга Дураки умирают по пятницам [= Глупцы умирают по пятницам ], страница 27 – Эрл Стенли Гарднер

— Я презираю эту женщину! Ненавижу ее! И скажу вам еще кое-что: если с ее супругом что-нибудь и случится, если, скажем, он будет отравлен, то я наверняка буду знать, кто это сделал.

— Кто?

— Только она… Дафна Баллвин.

— Как я подозреваю, вы никогда не скрывали личных чувств к ней, Рут?

— А к чему мне было скрывать?

— Вы ее ревнуете?

— Почему? Как такая мысль могла прийти вам в голову? Почему я должна ревновать ее?

— Потому что зубной врач, у которого вы работали до сегодняшнего дня, оказывал ей много внимания.

— Значит, вы полагаете, что я влюблена в Джорджа Квая?

— А разве нет?

— О Бог ты мой, да что вы говорите? Конечно нет.

— И тем не менее вам знакомо такое чувство, как ревность?

Какое-то мгновение она раздумывала, словно должна была для себя самой решить этот вопрос, а потом сказала:

— Все зависит от того, что вы понимаете под этим.

Если мне, например, не нравится высокомерный вид, с которым она всегда входит к нам, и полностью игнорирует меня, тогда — да. Но если вы имеете в виду внимание доктора по отношению к ней, то — нет!

— Значит, она всегда входила с таким величественным видом, будто вся эта контора принадлежит ей?

— Можно сказать и так. Она входила как королева, не замечая меня, и вообще вела себя так, будто меня вовсе не существует. Можно было подумать, что я туфли ей чистить недостойна. И что меня возмущало еще: она даже не старалась скрыть своих чувств ко мне. Пациентам в приемной это сразу бросалось в глаза. И это меня приводило в бешенство.

— В такое бешенство, что вы отправились в аптеку, купили яд и подсунули ей его.

— Мистер Лэм! О чем вы говорите?

— Я говорю о том, что миссис Баллвин дали смертельную дозу мышьяка.

— Вы хотите сказать, что она отравлена?

— Именно.

— Но сперва был отравлен мистер Баллвин?

— Правильно.

Мы посмотрели друг на друга.

— И что вы обо всем этом думаете? — спросила она.

— А что вы знаете об этом? — спросил я в свою очередь.

— Я?..

— Да, вы!

— Абсолютно ничего.

— Не вы подсыпали мышьяк в пищу?

— Да вы с ума сошли, что ли?

— И вы никогда не имели дело с мышьяком?

— Конечно нет.

— Я хочу поговорить с вами совершенно откровенно, Рут. И задаю вопросы как человек человеку. Если вас будет допрашивать полиция, она сделает это в гораздо менее вежливой форме.

— А почему полиция вообще должна задавать мне какие-то вопросы?

— Потому что незадолго до этого в одной из аптек вы покупали мышьяк. Зачем он вам понадобился? Что вы с ним сделали? Отвечайте быстро и правдиво.

— Но я никогда не покупала мышьяк.

— В регистрационном журнале в аптеке красуется ваше имя.

— В какой аптеке?

— В аптеке Акне.

Она покачала головой:

— Это был не мышьяк.

— Что же вы тогда покупали?

— Я должна была кое-что купить для доктора Квая.

Что-то с латинским названием.

— Вы помните это название?

— Я где-то его записала. Кажется, эта записка еще у меня в сумочке.

— Посмотрите.

Она начала рыться в сумочке и наконец извлекла смятую бумажку.

— Вот она! АРСЕНИ ТРИОКСИДИУМ.

— Это один из самых сильных видов мышьяка. Именно тот яд, который был дан мистеру и миссис Баллвин.

И видимо, он был подмешан в анчоусную пасту.

— Но… но этого просто не может быть.

— Чего не может быть?

— Что им подмешали яд… Вернее, тот яд, который я купила в аптеке.

— А почему нет?

— Когда я вернулась из аптеки и сказала доктору, что купила то, что он просил, он велел мне положить его в лабораторию, в шкафчик. Он как раз был занят с пациентом.

— Это было вчера утром?

— Да.

— Ну и что вы сделали?

— Я положила его в то место, куда сказал доктор Квай.

— Вы его распаковали?

— Нет. Я положила его в том виде, в каком принесла из аптеки.

— А что было потом?

— Я не знаю… Ах да, знаю. Сейчас я вспомнила, что видела этот пакетик на том же самом месте, когда сегодня вечером собирала свои вещи. Во всяком случае, я думаю, что это тот самый пакетик. Полагаю, что он еще не был открыт.

Я улыбнулся и покачал головой.

— Почему вы в этом сомневаетесь? — спросила она.

— Мне кажется, что его все-таки открывали. Первоначальную упаковку всегда можно легко восстановить.

Я убежден в том, что пакетик вскрывали, брали оттуда мышьяк, чтобы потом подсыпать его в пасту, которую пробовали мистер и миссис Баллвин. Завтра полиция начнет с того, что будет проверять все аптеки. Натолкнется она и на ваше имя и установит, что вы работали у доктора Квая. Они также установят, что доктор хорошо знал Дафну Баллвин, и что вы имели веские причины ненавидеть эту женщину, и что эта ненависть еще увеличилась, когда вы из-за нее потеряли место у доктора Квая. И еще один факт сделает эту историю более опасной для вас: доктор Квай, видимо, будет отрицать, что давал вам подобное поручение. Он вообще будет утверждать, что ничего не знает ни о каком мышьяке. Вот ко всему этому вы и должны быть готовы. И что вы на это ответите?

Она беспомощно посмотрела на меня:

— Не знаю.

— В таком случае советую вам подготовить более или менее сносный ответ.

— Я… я просто не смогу. Какой ответ я могу придумать?

— Думаю, что сможете, — заметил я.

— Какой же? — спросила она.

— Хватайте, как говорится, быка за рога и заставьте доктора Квая защищаться.

— Каким образом?

— Вы должны немедленно перехватить инициативу и оповестить полицию. Расскажите им все. Скажите, что были сегодня вечером со мной, что слышали, как я звонил к себе в бюро, и благодаря этому узнали, что мистер Баллвин отравлен. Слушайте меня внимательно и строго придерживайтесь этого: вы ничего не знаете об отравлении его жены. Вы только слышали, как Берта Кул кричала в телефон, что отравлен мистер Баллвин.