Книга Дураки умирают по пятницам [= Глупцы умирают по пятницам ], страница 52 – Эрл Стенли Гарднер

— Да.

Голос доктора прозвучал тише:

— Только будь осторожна, Дафна. Тут ошибки быть не должно. Ты будешь строго придерживаться того, что я тебе скажу. Дело в том, что этот яд на разных людей действует по-разному. Но ясно одно: доза менее одной десятой грамма не смертельна. В этой капсуле содержится ровно столько. Обращайся с ней аккуратно.

— И когда я должна ее принять?

— Непосредственно перед тем, как дать своему супругу отведать пасты. Прежде чем капсула растворится в твоем желудке, пройдет какое-то время, так что он почувствует недомогание раньше тебя. Значит, у тебя еще будет возможность позвонить врачу и объяснить ему симптомы.

Не забудь описать их так, как я тебе говорил. Он решит, что это пищевое отравление, и даст по телефону указания, как действовать. Присутствие врача в таких случаях не обязательно. Потом появятся симптомы у тебя, и твое болезненное состояние будет служить тебе оправданием, почему ты не приняла дальнейших мер, когда состояние твоего супруга ухудшилось. Ты все поняла?

— Мы уже неоднократно говорили об этом.

— Хорошо, — сказал доктор. — Теперь о другом. Не думай, что ты сможешь обвести меня вокруг пальца.

— Ты это о чем?

— Ты много значишь для меня, но если говорить честно, я до конца тебе не верю. Кто, собственно, этот шофер?

Послышался резкий металлический смех.

— Кто он? — продолжал настаивать доктор.

— О нем можешь не беспокоиться, дорогой. Если захочешь, я тотчас же его уволю.

— Да, я хочу этого. Он мне совсем не нравится. Кроме того, мне кажется, что он повсюду шпионит.

— Не говори глупости. Парень вовсю старается, лишь бы мне угодить. Мне даже жалко становится, когда я подумаю, что уволю его ни с того ни с сего.

— А мне не жаль.

— Но, Джордж, неужели ты действительно думаешь, что такой мальчик… Дорогой, поцелуй меня.

Снова пауза. Потом доктор продолжил:

— И не забывай, Дафна, что у тебя в желудке капсула. Если ты примешь еще хоть малейшую дозу, то она может подействовать смертельно. Очень аккуратно разложи тосты на подносе и не вздумай перепутать, Джеральд может перепутать, но ты не имеешь права. Для тебя это означает смерть. Не забыла? Не забывай об этом ни на минуту!

— Не забуду, Джордж. Не считай меня такой дурой… и сегодня же выгони эту курочку».

— На этой ленте все. Но я думаю, вы уже составили себе впечатление. К тому же я и сам все остальное могу рассказать.

Китли выключил магнитофон.

— Валяйте, — бросил инспектор.

— Дафна взяла яд и отправилась домой. Чтобы бросить подозрение на другого, она воспользовалась кофейной чашкой своей секретарши. Естественно, на ней были отпечатки пальцев. План заключался в том, что тосты в столовую принесет привратник. В этом и заключалась ее ошибка. Как шофер он был бесподобен, как слуга неловок и неуклюж. И наверняка, когда он нес поднос, тосты сдвинулись, перемешались, и он попытался привести их в порядок.

Что касается их отношений, то она действительно смотрела на него как на игрушку, хотя со временем, возможно, он и заменил бы доктора.

Возвращаясь к сказанному, добавлю, что если бы не неловкость привратника и не Шарлотта Хенфорд, которая сразу почувствовала неладное и вызвала врача, все прошло бы так, как было запланировано. А Дафна наверняка съела один или два отравленных тоста, и ей этого оказалось достаточно. Вот вам, господа, подробности одного преступления.

— А как вы объясните смерть Этель Ворли? — спросил я.

— Случайно мне удалось узнать и это, — сказал Китли. — Теперь я могу признаться: я действительно следовал за Рут Отис до вокзала. Доктор Квай умен. Хотя у него и было еще достаточно мышьяка, он попросил купить упаковку Рут Отис. И эта упаковка действительно оказалась нетронутой. Но глупышка Отис, боясь, что на нее могут пасть подозрения, отвезла яд на вокзал.

А я исправил ее ошибку, как только мне представилась такая возможность.

— Что же вы сделали?

— Я вынул мышьяк из камеры хранения и положил его обратно в лабораторию доктора Квая.

— Значит, у вас был ключ от кабинета?

Китли слегка улыбнулся:

— Как же я в таком случае поставил бы микрофоны…

— Значит, вы отвезли пакетик обратно сюда?

— Да, я уже сказал…

— Почему же полиция обнаружила его в комнате Рут Отис?

— Вы бы и сами могли ответить на этот вопрос. Как только доктор узнал, что Дафна Баллвин умерла, он понял, что должен что-то сделать, чтобы отвести от себя подозрения, так как в этом случае будет вскрытие. Следовало быстро найти козла отпущения и придумать такие улики, чтобы полиция могла ухватиться за них.

Поэтому он изъял из флакона два грамма, а остальное подбросил Рут Отис.

— Вы можете это доказать? — спросил Селлерс.

Китли посмотрел на него довольно насмешливо и сказал:

— Я преподнес вам все на тарелочке. Что-нибудь можете сделать и сами.

— Короче говоря, насчет Этель Ворли вы ничего точно не знаете. Вы только делаете предположения, так?

— Вас приятно послушать. Вы что же, думаете, что я буду выполнять за вас всю работу?

— Свои замечания можете оставить при себе, — перебил его Селлерс. — А мне надо отделить то, что вы знаете, от того, что вы предполагаете.

— Ну хорошо. Я знаю, что доктор Квай собирался убить Джеральда Баллвина. Я знаю, что Дафна отравила мою сестру. Я знаю, что Дафна лишь по небрежности приняла слишком большую дозу яда. Я знаю, что сам отвез обратно пакетик с ядом. Я предполагаю, что доктор Квай подбросил мышьяк в комнату Рут Отис, изъяв из него предварительно два грамма. Я предполагаю, что Этель Ворли встретилась там с доктором Кваем и решила сделать Рут свидетельницей. На такую встречу доктор, конечно, не рассчитывал. Я знаю, что Этель не любила его и презирала. Что последовало, вы можете себе представить. Для него пути назад не было, так как только он или Отис могли использовать недостающие два грамма яда, а иметь при этом Этель Ворли в качестве свидетеля обвинения означало бы для него смертный приговор.

Селлерс какое-то время жевал свою сигару, а потом внезапно сказал мне:

— Дональд, я сейчас пройду к доктору Кваю. Вы останетесь здесь и отвечаете за все эти вещественные доказательства.

— Об этом можете не беспокоиться, — сказал Китли.