Онлайн книга «Мой любимый герцог»
|
Аннабель облизала пересохшие губы. – Кроме того, я согласна с этикой Аристотеля, – сказала она, – а он считал, что стремление к общему благу имеет бо́льшую ценность, чем к личному. – Отчего же тогда во времена Аристотеля у греческих женщин не было права голоса? – произнес он, и на его губах мелькнула тень улыбки. Он будто получал удовольствие, ставя ее в тупик. Насмешливый блеск в его глазах сделал ее безрассудной. – Древние греки просто забыли включить права женщин в общее благо. Небольшое упущение, в истории такое случается сплошь и рядом. Монтгомери кивнул. – Ну а как вы относитесь к тому, что мужчины, не имеющие собственности, тоже не могут голосовать? Он определенно наслаждался этим разговором. Как кот наслаждается, прихлопывая мышь, прежде чем ее проглотить. В голове Аннабель будто стучал огромный молот, в висках пульсировала боль. Но ведь она наедине с герцогом, у нее есть возможность на него повлиять. Она должна, должна попытаться. – Возможно, больше равенства необходимо и для мужчин, ваша светлость. Не стоило этого говорить. Герцог покачал головой. – Да вы еще и социалистка, а не просто феминистка, – произнес он. – Я даже опасаюсь, как бы ваше общество не повлияло разлагающе на моих слуг, мисс Арчер. Вдруг они поднимут бунт, когда я завтра вернусь из Лондона? – Я бы не осмелилась, – пробормотала она. – Ведь под домом, вероятно, есть темница. Он посмотрел на нее хищным ястребиным взглядом. – Еще какая, – сказал он, а затем спросил: – Вам нездоровится, мисс? – Нет, все в порядке. Темница? Что за вздор? У нее, без сомнений, легкая лихорадка. Лакей вернулся и поставил перед ней тарелку. Копченая рыба, жареные почки и зеленоватое месиво. От горячей еды шел солоноватый аромат. Аннабель замутило. Монтгомери щелкнул пальцами. – Принесите мисс Арчер очищенный апельсин, – сказал он, не обращаясь ни к кому конкретно. Она уставилась на его руку, без перчатки, вновь лежащую на столе. Изящная рука с длинными тонкими пальцами. Такая вполне могла бы принадлежать музыканту. На мизинце герцога поблескивал фамильный перстень с темно-синим сапфиром, который отбрасывал блики, словно крошечный океан. Аннабель почувствовала на себе его взгляд. И поняла, что он заметил, что она почувствовала. – Надо же, «Манчестер Гардиан», – быстро сказала она, кивая на отложенную в сторону газету. Монтгомери искоса взглянул на нее. – А вы, кажется, приняли меня за читателя «Таймс». – Скорее «Морнинг пост». – Она назвала газету еще более консервативную, чем «Таймс». Суфражистки читали «Гардиан». – И вы не ошиблись, – сказал герцог и приподнял номер «Гардиан», под которым лежала «Таймс». А под ней «Морнинг пост». – Не слишком ли много, ваша светлость? – Не скажите. Чтобы получить полную картину происходящего в стране, нужно читать газеты всех направлений. Аннабель вспомнила, что именно этому человеку королева поручила обеспечить победу партии тори на выборах. И он хотел знать все, что происходит в стране, чтобы лучше управлять ею. О, она почувствовала это уже на Парламентской площади, когда они встретились взглядами. Да кто угодно почувствовал бы: Монтгомери был умным, очень умным человеком. И эта мысль волновала ее так же, как и мысль о том, что под его шелковым жилетом скрывается мускулистое тело. Аннабель потянулась за чашкой и неловко задела ее. Тонкий фарфор звякнул, чай выплеснулся через край. – Извините, – пробормотала она. Монтгомери, сощурившись, внимательно посмотрел на нее. Лакей подскочил, забрал чашку с блюдцем и унес. Аннабель попыталась выпрямиться и поглубже вдохнуть. Но не смогла, казалось, ей на грудь свалился валун. – Прошу прощения, – прошептала она. – Ради бога, извините. Герцог что-то сказал, но она не смогла разобрать его слов. Ноги у нее отяжелели, она едва смогла подняться со стула. Сделала шаг, другой… Стоило ей отойти от стола, перед глазами все поплыло. О, господи, нет! Покачнувшись, Аннабель задела стул. В глазах потемнело, и она будто провалилась в черный туннель… Когда она пришла в себя, в голове гудело, будто внутри роились миллионы пчел. Аннабель лежала на диване, ее ноги упирались в спинку. В нос ударил едкий запах нюхательной соли. Над ней склонились экономка миссис Бичем, дворецкий и Монтгомери. Лицо герцога было мрачным. – Как я и предсказывал, вы все-таки заболели, – произнес он. Аннабель сердито взглянула на герцога. Все из-за него. Ведь это он вчера посреди поля напророчил ей болезнь. – Не стоит беспокоиться, ваша светлость, со мной все в порядке. Он опустился рядом с ней на одно колено, его взгляд был суров. – Вы бы разбили голову о пол, если бы я не удержал вас. Девица, которую приходится везти на лошади, девица, теряющая сознание в его объятиях… Аннабель захотелось расхохотаться во весь голос, но вместо смеха получился какой-то пугающий сдавленный звук. Миссис Бичем испуганно зажала рот рукой. – Скоро прибудет мой врач, – сказал Монтгомери. Врач? Аннабель попыталась подняться. – Нет-нет, не надо… Его рука легла ей на плечо и мягко, но решительно усадила обратно. – Она, возможно бредит, – сказал дворецкий миссис Бичем, как будто Аннабель не могла их слышать. – Как вы не понимаете! – сказала она, ненавидя себя за отчаяние в голосе. Аннабель не болела с тех пор, как была девочкой. Она просто не могла позволить себе заболеть. Вечно некогда, вечно какие-то дела. И теперь у нее курсовая работа… ученики… – Кого я должен уведомить о вашей болезни? – спросил Монтгомери. Аннабель с трудом осознавала сказанное. – Профессора Дженкинса, – ответила она. – Боюсь, что не смогу закончить перевод вовремя. – Да она точно бредит, – сказала миссис Бичем. – Бедная девочка. – Я имел в виду ближайших родственников, мисс, – нетерпеливо сказал Монтгомери. – О, – сказала она. – У меня никого нет. Что толку сообщать Гилберту? Ее болезнь только раздосадовала бы его. Ведь это она должна была заботиться о его семье, а не наоборот. В носу защипало, на глаза набежали слезы. Если она не сдаст курсовую работу, то ее стипендия будет под угрозой… как и ее будущее… – Никого нет, – повторила она, – поэтому мне нельзя… |