Онлайн книга «Мой любимый герцог»
|
– Не кричи, – сказал Себастьян, понизив собственный голос до предела. Перегрин всеми силами пытался освободиться из железной хватки герцога. – Тебе до меня никакого дела! Если бы я не был твоим наследником, ты бы и не заметил, что я существую! Но я не могу, не могу быть герцогом! Откровения брата сыпались на Себастьяна, как удары. Внезапно кусочки головоломки встали на свои места, и поступки, казавшиеся идиотскими, начали обретать смысл. Гнев поднялся в его душе. – Так вот для чего все твои выходки! Выказать себя непутевым и никчемным? Глаза Перегрина горели огнем, его рука вцепилась в руку Себастьяна, удерживающую его. – Не по мне это – быть герцогом! – По закону ты мой наследник, нравится тебе это или нет, – холодно сказал Себастьян. – Мог бы обзавестись собственными сыновьями, – парировал Перегрин. – Почему у тебя их нет? А я должен за это расплачиваться! Внезапно они оказались нос к носу, рука Себастьяна вцепилась в куртку брата, на перекошенном лице Перегрина застыли ярость и протест. Он все еще барахтался, как щенок, в его руках. Себастьян вдруг остановился, будто наткнувшись на стену. Боже! Не стоило заходить так далеко. Он опустил руку и отступил назад, на шее забилась жилка. Перегрин тоже шагнул назад и застыл, погрузившись в свои думы. Так, надо держать себя в руках, черт возьми. Себастьян одернул рукава. И отступил еще на шаг, увеличив расстояние между ними. Щеки младшего брата пылали, но он сумел кое-как успокоиться и теперь молчал, с вызовом глядя на Себастьяна. По его обиженному виду без труда можно было понять, что он себя жалеет. Не так давно этот мальчик с копной пушистых светлых кудрей на голове едва доставал ему до локтя. Ты и не заметил бы, что я существую? Себастьян покачал головой. Да он не задумываясь заслонит своего брата от пули, если понадобится! Когда Монтгомери снова заговорил, его голос был твердым и властным. – В феврале поедешь в Плимут. И я забуду то, что ты сказал сегодня. Перегрин закрыл глаза и медленно кивнул. – Да, сэр. Опустив взгляд, уставившись в ботинки, Перегрин все кивал и кивал, и Себастьян понял, что брат пытается сдержать слезы. Он повернулся и посмотрел в окно. На фоне ночной тьмы он видел лишь свое собственное расплывчатое отражение. – Мой тебе совет. Рассматривай это как шанс, а не как наказание, – произнес он. Наверное, следовало сказать что-нибудь еще, но, как обычно, когда герцог видел, что человек вот-вот заплачет, на ум не приходило никаких слов. – Подпиши. И можешь идти. Когда-то бывшая жена Себастьяна написала в своем дневнике, что там, где у других людей сердце, у него кусок льда. И он не мог с ней не согласиться. Сталкиваясь с невзгодами, он становился холоден и бесстрастен, тогда как у других перед лицом опасности учащался пульс. Ну что ж, если такое поведение считается бессердечным, так тому и быть. Однако в этом было и свое преимущество – в самых критических обстоятельствах герцог сохранял самообладание и не терял хладнокровия. За исключением, по-видимому, случая, когда его брат с точностью Париса нанес удар в ахиллесову пяту. Мог бы обзавестись собственными сыновьями… Почему у тебя их нет? Время близилось к полуночи, огонь в камине потрескивал, а голос брата все еще эхом отдавался в кабинете. Себастьян потянулся за портсигаром и закурил. Потом откинулся на спинку стула и выдохнул дым. Он смотрел на картину на темной стене кабинета. В медленно плывущих серых завитках дыма замок Монтгомери казался ожившим. Вокруг замка всегда висел туман. Внутри было царство теней и эха. В нем Себастьян никогда не чувствовал себя дома, к тому же замок давно уже превратился в тяжкое бремя. Но долг есть долг. Нельзя терять родовое гнездо в карточной игре. Почему у тебя их нет? Его брат – тупица. Но он прав. Себастьян наклонился и открыл нижний ящик стола. Внутри поблескивал оборчатый желтый шелковый футляр дневника. Его украшал изысканный маленький затвор, открыть который когда-то ему не составило труда. Он и сейчас легко справился с ним. Аккуратные завитки девичьего почерка полностью завладели его вниманием. Он заглянул в дневник лишь однажды, но прочитанное, казалось, навсегда врезалось ему в память. Однако почти через два года те же слова, возможно, будут звучать по-другому. 12 января 1878 года Сегодня М. сделал официальное предложение. Я, конечно, знала, что это случится, все к тому и шло, но теперь испытываю двойственные чувства. С одной стороны, любая юная леди мечтает стать герцогиней. И я не исключение. Мама и папа, конечно, в восторге. Но к чему скрывать – мое сердце принадлежит Т. Он в отчаянии, даже умолял меня бежать и клянется, что будет любить меня вечно. Это так романтично… Ведь, если б не титул, я никогда не выбрала бы этого герцога. Вот уж кто совсем не романтичен. Какой-то молчаливый, суровый, никогда не танцует. Он, безусловно, самый скучный джентльмен в свете… А, довольно! Себастьян бросил дневник обратно в ящик. Ни к чему переживать это заново, раз за разом листая страницы. Ведь уже известно, чем все закончилось. Не прошло и полугода, как его жена сбежала с молодым человеком, которого, как ей казалось, страстно любила. А Себастьян даже ни о чем не догадывался и не смог предотвратить побег. Забавно: в политических делах он видел своих противников насквозь, буквально читал их мысли. Куда же делась вся его проницательность в отношении собственной жены, как он не заметил, что наскучил ей, а быть может, обидел, или и то и другое вместе? Да так, что она, не задумываясь, пустилась во все тяжкие. А ведь чтобы понять эту светскую женщину, как раз и требовалось читать мысли. Ибо все ее воспитание сводилось к тому, чтобы угождать, терпеть и все свои чувства держать при себе, прикрывая улыбкой. И все претендентки на роль его жены были такими же леди, обученными угождать и терпеть. Теперь же, хотя бы для того, чтобы заставить замолчать своих недоброжелателей, он должен жениться на бриллианте первой воды, еще более совершенной леди, чем его первая жена. И значит, он снова не будет уверен в том, что новая герцогиня любит его, а не с трудом терпит… Тихий стук заставил его оторваться от размышлений и взглянуть на дверь. – Войдите. Рэмси бесшумно вошел в комнату с серебряным подносом, на котором лежала записка. – Ваша светлость, вам письмо. Боюсь, доставка задержалась. – От кого? – От мисс Арчер, ваша светлость. Он выпрямился в кресле. – Как она? – Довольно слаба, как я понимаю, все еще в лихорадке. |