Онлайн книга «Зимопись. Книга вторая. Как я был волком»
|
– Твоя самка в опасности. Я вскочил: – Что с ней? – Вылазь, увидишь. Это был Дрыкан. Теперь хранитель со мной разговаривал. Произошло что-то такое, что я вдруг понадобился. По всем правилам торга нужно было заартачиться, выбить условия получше… А конечности уже перебирали веревочные поперечины, неся меня вверх. Конвоиры сегодня были другие, судя по рисункам на лицах. В остальном тот же сценарий. Меня повели во дворец. В центральном окне над забором маячила тонкая обнаженная фигурка. – Как при твоем уходе вскочила, так и сидит. – Дрыкан торопился. Я едва успевал за ним, хотя тоже не медлил. – Если приблизимся – готова прыгнуть. Говорить не хочет. Вечный сказал не трогать и с утра послал за тобой. Проходя вдоль озера, я отметил массовое движение с другой стороны. Сплошь мужчины. Все той заозерной неправильной раскраски, то есть с черными лицами в белых узорах. Многие десятки, если не сотни, людей двигались к запертым воротам моста. Отсюда приблизился часовой. Часовой другой стороны тоже встал у засова, не спеша открывать, чернолицые скопились вокруг него угрожающей массой. Не было произнесено ни слова. Напряженная толпа молча дождалась появления дрыканоподобного монетоносца, и тогда перекладина полетела на траву. Хранитель стал пропускать мужчин по одному, при этом сверялся с некими письменами на свитке, сделанном из мешкоподобного полотна. Ну да, из чего же еще. Кожи нет, бумагу тоже никак не придумают. Помочь, что ли? С нашей стороны тоже открыли и теперь придирчиво оглядывали выходящих. Чернолицый поток двинулся в сторону каменных жилищ. – Куда они? – Учитывая ситуацию, я рассчитывал на ответ. Не зря. – По домам. – Откуда? – Оттуда. Вынужденная доброжелательность Дрыкана иссякла. На входе в спрятанный в горе дворец меня приняли под присмотр красноюбочные краснорожики, в сопровождении хранителя доведя до главного зала. Тома сидела в проеме. – Чапа! – Порыв броситься ко мне едва был сдержан. – Нет, не спущусь! Я им не верю! Из дальнего коридора появился Фрист. Привычное облачение, обычное настроение. Ничего из ряда вон выходящего в ситуации он не усматривал. Его это, скорее, забавляло: мы сумели принести разнообразие в череду серых будней. Вспомнилось, как в троллейбусе кто-то рассказывал соседу: «Вчера показывали "День сурка", там у мужика каждый день как вчера. Ты почему плачешь?» – Хорошая у тебя подружка. – Правитель сонно потянулся. – Верная. – Вы по-прежнему не верите, что мы люди? – громко спросил я. – Ровзы не люди, – ответил за Фриста хранитель. – В таком случае обвиняю Вечного Фриста в грехе зверолюбия! Дрыкан побелел сквозь свою располовиненную черно-белую окраску. Фрист мягко усмехнулся: – Ты всерьез решил, что эта мелкая самочка может быть интересна мне как женщина? За такую мысль тебя надлежит сжечь. Даже за направление мысли в эту сторону. – Готовить костер? – Дрыкан довольно попятился к выходу. – Подожди. – Фрист сложил руки на манер известного в девятнадцатом веке жозефила. – Я еще не все узнал, что хотел. Самку можете забрать, пусть работает со всеми. Наказывать не надо. – Тома, не спускайся, – сказал я, продолжая смотреть в лицо божка в драном халате. – Это обман. – Вечный Фрист никогда не обманывает, – осторожно сообщил Дрыкан, так и застыв на выходе. Фрист укоризненно покачал мне головой: – Жаль, что каждый судит по себе. Что ж. Предлагаю распространить наш вчерашний договор на самку. Даю слово, что ей не причинят вреда, пока договор в силе. – Не устраивает, – сказал я, увидев радость в глазах Томы. – В любой момент вы можете сказать, что договор больше не действует. Или даже не говорить. Поверьте, я наслышан о многих правителях, для которых личная или, как они ее понимали, государственная выгода была важнее каких-то там словесных или даже собственноручно подписанных сделок с кем-то, не говоря о том, что подписали предшественники на том же посту. Дрыкан ждал окончания переговоров. Я чувствовал, как ему не терпится разобраться с нами по-своему. Он не понимал, почему великий правитель терпит хамство возомнившего о себе дрессированного животного. Взмах властной руки успокоил его, а повелительный голос сообщил с некоторой торжественностью: – Хорошо. Ей не причинят вреда до момента, когда мы всех вас отпустим. – Только до? – насторожился я. – Вообще не причинят. Вот переговоры и закончились. – Мне спускаться? – Голос Томы дрожал. – Я всю ночь здесь. Устала, замерла и проголодалась. И… и наоборот. – Я не ставлю условий. – Немигающим взглядом я практически прожег в глазнице Фриста сквозное отверстие и мысленно посыпал его солью. – Готов сотрудничать без всяких условий, но буду рад, если Томе окажут все необходимые услуги: накормят, напоят и прочее. И дадут сегодня выспаться. Я как бы ничего не требовал. Это оценили. Взгляд Фриста поблагодарил меня за то, что не пришлось выкручиваться перед хранителем в вилке между условностями и потерей небывало забавного информатора. – Дрыкан, обеспечь. Теперь я хочу спросить… – Мне спускаться? – вновь перебила Тома из проема. Я взял ответственность на себя. – Да. Большего при всем желании не добьюсь. Тому увели. – Существуют ли в твоем мире заповеди? – Двух видов, – ответил я, подходя к окну. Морщинистый властелин долины встал рядом. Мы посмотрели, как Тому сопроводили обратно в сторону каменной ямы. Только тогда собеседник осведомился: – Почему двух? – Для разных людей. Одни верят в Него, другие – в Неё. – Во что веришь ты? – Почитай отца твоего и матерь твою, не убий, не прелюбодействуй, не укради, не произноси ложного свидетельства, не желай жены и дома ближнего своего, и всего прочего… Фрист почесал мочку уха. – У нас так же, – сказал он задумчиво. – А что внушила большинству лжебогиня? Я попунктно перечислил хорошо вдолбленное в школе царевен. Старик внимательно выслушал. – Почитай только мать? Не возжелай мужа и дома только ближней своей? Не убий, если? Впервые мы посмотрели друг на друга как единомышленники. – Нужно рассказать хранителям. – Фрист снова в задумчивости потер пальцами ухо. – Хороший повод разнообразить проповеди и дать людям возможность перемывать косточки кому-то другому. |