Книга Мой любимый негодяй, страница 94 – Эви Данмор

– Вам требуется свидетель? – Люси развернулась к нему. – Как правило, во время подобных свиданий не принято приглашать в спальню третьих лиц.

– Замолчи! – прорычал отец Люси. Цвет его лица сменился с белого на пугающе красный.

Пульс Люси зашкаливал; стук сердца отдавался в ушах. Ситуация больше не казалась нереальной; бьющая через край энергия, которая гнала Люси по полям и придавала необыкновенную решимость, начала иссякать.

– Вы можете заткнуть мне рот, пока я здесь. Однако я немедленно обращусь в газеты и сделаю заявление. Полагаю, от меня не потребуют подтверждения, если выяснится, что имели место последствия. – Она демонстративно приложила руку к животу.

Все ахнули. Из комнаты словно выкачали воздух.

Тристан, не успев взять себя в руки, сделал шаг по направлению к Люси. Ей было достаточно одного взгляда на его побелевшее лицо, чтобы прочесть в глазах: «Что ты наделала?»

– Томас! – приказал Уиклифф, не отрывая глаз от ладони Люси, все еще прикрывавшей живот. – Приведи сюда свою кузину.

Шокированный Томми посмотрел на отца с осуждением.

– Немедленно! – рявкнул Уиклифф. Люси помнила этот тон. Обычно он предшествовал наказанию.

Томми поджал губы, однако направился к двери.

До тех пор, пока он не вернулся, никто не проронил ни слова.

Сесиль действительно выглядела так, словно предавалась разврату в кустах и теперь продолжает жить лишь ради того, чтобы раскаяться. Волосы в беспорядке, хорошенькое личико покрыто пятнами и опухло от слез. Люси опешила – неудивительно, что все присутствовавшие здесь мужчины бросились на защиту бедняжки; она и сама принялась бы утешать девушку, если бы не знала, как обстоят дела.

Сесиль заметила стоящего у стола Тристана, и ее глаза расширились до уровня паники. Однако, когда она узнала Люси, паника сменилась замешательством. А после того как Уиклифф проинформировал подопечную о заявлении Люси, и вовсе окаменела.

– Итак, Сесиль, что ты можешь сказать теперь? – спросил Уиклифф.

Сесиль заявила ясным и высоким голосом:

– Мне кажется, что кузина Люси хочет предъявить права на лорда Баллентайна.

Брови Уиклиффа удивленно поползли вверх. Адвокаты начали перешептываться. Это атака, а не оборона!

Люси скорчила гримасу:

– Сесиль, я скорее соглашусь, чтобы мне вырвали все зубы, чем выйду замуж.

– Для чего же тогда… – забормотала Сесиль, – почему же тогда вы сказали, что вы и он… – Она слегка вздрогнула, словно не могла заставить себя произнести нужные слова. Затем наморщила нос, как бы борясь со слезами.

– Сесиль, – вновь заговорил Уиклифф, уже заметно строже. – Еще раз: что ты можешь сказать по делу? Конкретно?

Сесиль посмотрела Люси в глаза, впервые, с тех пор как вошла в библиотеку:

– Вы никогда меня не любили. Я даже осмелюсь сказать, вы мне завидовали.

– Завидовала? – Люси искренне удивилась.

Сесиль кивнула:

– За то, что я заняла ваше место. И возможно, сейчас вы хотите в отместку разрушить мое счастье.

За спиной Сесиль графиня Уиклифф зажала рот ладонью.

Люси покачала головой:

– Мне никогда не принадлежало занятое тобой место, Сесиль. И, как известно, в этом доме я не была счастлива. А что касается твоего счастья… Ты действительно веришь, что поступаешь справедливо, принуждая лорда Баллентайна к браку?

Сесиль смотрела на нее, прищурившись. В глубине глаз таился злобный блеск.

– Остановитесь! – Томми с мрачной решимостью выступил вперед. – Мне это не нравится. Мы что, на перекрестном допросе? Сесиль никого ни к чему не принуждает!

– Тогда почему я здесь? – негромко спросил Тристан. Он прислонился к столу и скрестил ноги, выглядя обманчиво праздным. Однако Люси чувствовала, что под маской спокойствия скрывается бешенство. И к несчастью, гнев направлен в основном на нее.

Томми обрушился на Тристана:

– Потому что леди не в состоянии обсуждать в деталях такие постыдные вещи, да и не обязана: ее видели с тобой, а потом она исчезла на несколько часов без сопровождения. Этого достаточно, чтобы ее погубить, и Бог свидетель, ты поступишь как джентльмен!

Тристан улыбнулся:

– А вот твоя сестра заявляет, что я обесчестил и ее. Этого, кстати, я не отрицаю. Так что же, ты предлагаешь мне жениться на обеих? Бидль?

– Э-э-э… – проблеял адвокат.

– У него татуировка! – выпалила Сесиль. – У лорда Баллентайна татуировка на груди.

Все головы снова обратились к ней. У Люси на миг остановилось сердце. Затем она взглянула на Тристана и по глазам поняла – он тоже удивлен.

– Сейчас мы все и выясним, – прогрохотал голос Рочестера. – Вы можете описать нам татуировку?

Сесиль покраснела как свекла. Рочестер ободряюще кивнул, и она продолжила:

– Татуировка находится на правой стороне груди.

Уиклифф повернулся к Тристану:

– Это верно?

– Верно, – ответил он.

Томми ринулся в бой:

– Ты… как ты посмел…

– Постойте, – вмешалась Люси. – Сесиль вполне могла подслушать разговоры в дамской комнате. Она необязательно видела татуировку своими глазами.

– Чушь! – воскликнул Уиклифф. – Разве девушка вращается в таких кругах, где обсуждают татуировки лорда Баллентайна в присутствии юных дебютанток?

Ну конечно, отец понятия не имеет, какие темы обсуждают дамы между собой в укромных уголках во время светских вечеринок, где вино льется рекой.

Люси посмотрела на Сесиль в упор. Кузина выглядела крайне измученной, однако глаза горели безрассудством. Нет, она не уступит.

– Вы могли бы описать татуировку?

Конечно, это риск, но терять уже нечего.

Поднялся ропот – голоса протестовали, сожалели, призывали…

– Там изображена… э-э… обнаженная танцующая женщина, – произнесла Сесиль, сверкнув глазами и украдкой покосившись вправо.

У Люси по спине пробежали мурашки.

– Вы уверены? – поспешно переспросила она.

Сесиль обнажила мелкие зубки:

– Вы ужасно назойливы, кузина.

– Так, значит, женщина?

– Я все сказала.

– А вы не заметили в ней ничего необычного?

Сесиль подалась вперед:

– Она совершенно точно была обнажена.

– Совершенно точно? Значит, вы видели ее с близкого расстояния?

В библиотеке на миг стало тихо. Все проигрывали в уме ситуацию, в которой обнаженная грудь Тристана оказалась на близком расстоянии от Сесиль.