Онлайн книга «Мой любимый негодяй»
|
– Я могу сделать так, чтобы тебе было немного удобнее. Но если вздумаешь вырываться или закричишь, пеняй на себя. Ясно? Пауза. Затем Артур издал звук, означавший согласие. – Чудесно. – Тристан развернул молодого человека лицом к себе и прислонил к стене, продолжая сжимать голову по бокам. Глаза Артура остекленели от растерянности, однако приторно-сладкий запах страха уже сочился из него ручьями. Гнев, кипящий в груди Тристана, не оставлял надежды на снисхождение. – У меня сегодня был очень, очень неприятный день. По счастью, у тебя довольно слабое зрение. Артур вжался в стену. – Что ты имеешь в виду? – Или ты был слишком рассеян, чтобы как следует разглядеть мою татуировку? Артур побелел как мел: – Сесиль? – Сесиль. – Боже, – прохрипел молодой человек. – Я никогда… Проклятые женщины! Это был просто намек. Я не ожидал, что она… – Она заявляет, что это полностью твой план. Артур разинул рот, однако оттуда не вышло ни слова. Странно. После агрессивной сцены ревности и пьяной выходки на Холиуэлл-стрит Тристан ожидал более серьезного сопротивления. Однако же он был на несколько дюймов выше Артура и имел значительное превосходство в мышечной массе. А молодой человек выглядел совсем юным; над верхней губой пробивался светлый пушок. Или он пытается отрастить усы? Мысль вклинилась совершенно некстати. Воспринимать Артура как молокососа – это как-то не способствовало желанию задушить его. Тристан мотнул головой: – Представь себя на моем месте. Что бы ты сейчас делал? Артур молча смотрел на галстук Тристана, по лбу катился пот. – Более интересный вопрос, – продолжил Тристан. – Планируешь ли ты снова вредить мне? Прошло несколько секунд, прежде чем Артур запрокинул бледное лицо и ответил: – Нет. Из его рта пахну`ло виски. Тристан заметил, что прижимает Артура к карте – выгоревшей и потертой карте Греции. Оказалось, вся комната была увешана всевозможными картами, как цветными, так и нераскрашенными. Тристан понятия не имел, какой предмет изучал Артур – археологию, картографию, классические языки? А может, просто любит карты? Тристан никогда не спрашивал. – Ну, вот и отлично. – Он отступил на шаг. Артур разом обмяк и стал тереть шею. Тристан ощутил смутный дискомфорт, который не позволял ему уйти просто так. – Ты не представляешь, что это такое, – с невыразимой горечью произнес Артур. Тристан замер с ладонью на дверной ручке. – Ты не представляешь, что это такое – видеть прекрасных мужчин, таких как ты, и знать, что они никогда не станут твоими, даже на миг. Тристан взглянул на молодого человека с недоверием. Его светлость в ответ вздернул подбородок. Тристан оперся плечом о дверной косяк и всмотрелся в Артура более внимательно. Вызывающее поведение сумело вытеснить страх, однако от опытного глаза не утаилось скрытое за ним страдание. – Ты прав, – медленно проговорил он. – Я не представлял, что это такое. В глазах Артура вспыхнуло удивление, которое, впрочем, тут же уступило место враждебности. – Возможно, тебя утешит, что единственная женщина, которую я когда-либо любил, меня отвергла, – добавил Тристан. Он почти вышел за дверь, когда Артур выдавил из себя: – Почему она так поступила? Тристан обернулся: – Чтобы открыто разделить со мной жизнь, ей пришлось бы выйти за меня замуж, а следовательно, приговорить себя к своего рода тюрьме. Артур криво усмехнулся: – У меня другой случай – тюрьма грозит всего лишь за то, что я открыто выскажу свои предпочтения. Тристан замер на месте: – Действительно. У тебя другой случай. – По крайней мере, ту женщину ее тюремщик не станет поносить в ежедневных газетах, – с издевкой произнес Артур. Затем вскинул голову, что-то прикидывая в уме. – Хотя как знать… Проклятье. Тристан упомянул тюрьму без задней мысли, однако теперь его внезапно настигло прозрение, и он понял, насколько был глуп. Он слышал слова Люси, однако не понимал ее опасений в полной мере – ведь жена будет под его покровительством, разве не так? Теперь он догадался – когда его захлестнула враждебность Артура. На сердце стало тяжело. В голове все смешалось – представления о страсти, тюрьме, женитьбе… Он встретился взглядом с Артуром. Ты знал, какой я, и все равно взял меня с собой… Ты монстр, тебе на меня наплевать… Тристана окатило прозрение, жаркое и похожее на стыд. К нему многие испытывали влечение, тут уж ничего не поделать, однако правда в том, что ему действительно было наплевать. Он провел рукой по лицу: – Я приношу извинения. – За что именно? – непонимающе спросил Артур. За то, что ему было наплевать. За эти паршивые времена, где законы заставляли страдать тех, кто хотел жить и любить; по крайней мере, тех, кто не родился мужчиной, и тех, кто стремился любить по своим правилам. И пусть не Тристан устанавливал законы, он никогда не порывался изменить их. Он потратил массу времени, сражаясь непонятно с чем. – Скажи, ты предпочитаешь исключительно мужчин? – Тебе-то что до того? – попятился Артур. – Ты младший сын. Тебе необязательно вступать в брак. А значит, есть варианты… закоренелый холостяк может иметь рядом близкого человека. Например, слугу… – Да чтоб мне провалиться! – Артур смущенно замахал рукой. – Конечно, варианты есть. Мы всегда находили их раньше и найдем в будущем. Однако имеется лишь одна причина, по которой я бы хотел нежданно-негаданно увидеть тебя ночью в своей комнате, Баллентайн, и это уж точно не желание пофилософствовать. Поэтому, пожалуйста, оставь меня. Коридоры Мертон-колледжа проплывали мимо, как в тумане. Тристан пришел свести счеты, а уходил униженным и растерянным. Утреннее солнце заливало гостиную Люси ярким светом – как и в любой другой летний день. Однако сегодня она уезжает. Вещи собраны, документы в порядке. Осталось поймать Боудикку, а это непростая задача. Кошка терпеть не могла сидеть в перевозке; похоже, она считала ее порталом в преисподнюю и потому все утро где-то пряталась. Когда Боудикка наконец попыталась прошмыгнуть к миске с едой, Люси выскочила из засады. Она крепко ухватила кошку в середине туловища, однако животное вытянулось и рвануло вперед; Люси пришлось разжать руки, не то у нее в руках остался бы только хвост с белым кончиком. |