Онлайн книга «Севастополь в огне. Корабль и крест»
|
Биля отрицательно покачал головой. Через минуту всадник осадил коня на дворе у Били. – Здорово дневали, станичники! Яков Григорьевич, война с туркой объявлена! Велено собираться всем не в очередь по куреням. Лицо Якова расцвело радостью. – А ты что засиял? Обратно в училище собирайся. Рано тебе воевать, – осадил его отец. – Честь имею, побегу дале! На Машкин хутор дорога-то как, просохла? – спросил Прасолов. – Можешь. Бери только поближе к паланку. Петр сорвался с места и выскочил за ворота. – Была у меня думка новый цветничок разбить. А сеять теперя как без меня будут? Это одно горе, а не сев, ежели без хозяйского глазу, – со вздохом проговорил Кравченко. – Жениться тебе надо, Коля. По-нашему делу без хозяйки нельзя. Все на ней. – Знаешь ведь, Григорий, что мне жениться не можно, – сурово ответил Кравченко, отвернулся и пошел в сторону коновязи. Чиж и Биля с сочувствием посмотрели ему вслед, а лицо Ольги дрогнуло от внутренней боли. Биля ударил кулаком по столу так, что вздрогнул телескоп, стоявший на полке в шкафу. – А я сказал в Екатеринодар, в училище! – Воля ваша, батя, а только я оттуда утеку! – Я с тебя шкуру спущу! Собирайся, чтоб завтра поутру я тебя тут не видел! Мать! Собирай этого Анику-воина! – крикнул Биля в открытую дверь. – Утеку я! – Слова отцовского ослушаешься?! – Нет такой власти, чтобы пластуну помешать встать за Россию! – Врага бить теперь тоже с умом надо! Если хочешь истинно России послужить, то науки учи военные. Нынче все боевое дело переворачивается! Не последняя это сшибка, на твой век будет. И хватит разговоры разговаривать! На другой день Яков, снаряженный по-дорожному, понуро стоял около своего коня. Две больших седельных сумки были перекинуты через его круп. Из чехла выглядывала винтовка. Яков был опоясан шашкой, за спиной у него в полотняном чехле находился пистолет, подаренный Али. Ольга надела сыну на шею образок Евстафия Плакиды на витой серебряной цепочке. На ее глаза навернулись слезы. – Полноте, мамаша! Не на войну я. У своего коня, тоже снаряженного в долгий путь, стоял и Биля. Он обнял жену и сказал. – Будет тебе, мать. На тебя дом остается. Доля казачки такая, мужей, братов да сынов с войны ждать. – Разве только казачки? Она бабья, русская. Храни вас Христос! – ответила Ольга, перекрестила сначала мужа, потом сына и крепко поцеловала их в губы. Биля и Яков давно уже ехали рядом по дороге, а она все ещё стояла одна посреди двора. У большой дорожной развилки всадники остановились. – Здесь мне – направо, а тебе – налево, – сказал отец. В ответ на это сын ничего не сказал. – Ну и молчи, коли охота, – заявил Биля и направил коня направо по большой дороге. Если бы Яков видел лицо отца и вообще был бы способен понимать его чувства, то понял бы, что не так хотел бы тот проститься с ним. 4 Дувр, Англия На небольшой лужайке среди розовых кустов скрещивались сабли. Девушка в юбке с высокой талией, в корсете, нагруднике и фехтовальной маске теснила джентльмена, державшегося напротив нее. На дорожке среди роз показалась мать Генри Ньюкомба. Это была высокая, рыхлая женщина с лицом, покрытым глубокими морщинами, но еще сохранявшим следы былой привлекательности. Девушка сделала мастерский выпад, и кончик ее сабли ударил джентльмена в грудь. – Туше! – торжествующе прокричала она и сдернула маску. Это была Кэтрин. Ее противник тоже снял маску, под которой скрывались длинные седые висячие усы. Это был мистер Крэш, учитель фехтования и преданный камердинер мисс Кортни. Кэтрин увидела гостью и весело заговорила с ней: – Здравствуйте, миссис Ньюкомб! Очень рада вас видеть! Подождите, пожалуйста, меня в гостиной, я сейчас! Мистер Крэш, кажется, я победила! – Скоро мне будет нечему учить вас, мисс Кортни! Вы хоть сейчас можете отправляться в Крым, – склонив голову, с улыбкой ответил ей Крэш. – Нет. Я туда не собираюсь! В амбразуре окна заливались в клетке канарейки. Миссис Ньюкомб сидела за столиком рядом с камином и рассматривала иллюстрированные издания. На рисунке, помещенном в одном из них, бравые британские солдаты в красных мундирах штыками загоняли в тайгу толстого медведя с короной на голове. На другой картинке кровожадные русские варвары целились в доблестных английских моряков, подплывающих к берегу с белым флагом. В гостиную вошла Кэтрин, взяла с подоконника птичий корм и бросила его в клетку. – Эти русские – настоящие дикари! – возмущенно проговорила миссис Ньюкомб. – Стрелять в парламентера, это ни на что не похоже! Кстати, где находится эта Одесса? Эти московиты совсем потеряли совесть. Впрочем, ее никогда у них и не было! Разве можно сравнить русских дикарей и этих удивительных, симпатичных турок с их богатой и древней культурой! – Миссис Ньюкомб, эта война нужна нам. Газетчики хорошо делают свое дело. Однако по поводу турок, я, пожалуй, не в таком восторге. Мне не нравятся гаремы. – Мисс Кортни, разве можно в приличном обществе произносить такие слова? Хорошо, что мы с вами одни! – Однако это явление существует. Что же здесь сделают слова? – Я уже ничего не понимаю. Генри мне пишет что-то про какие-то ракеты, уверяет меня в том, что мы скоро разбогатеем. Он что-то нашел на этом своем ужасном Кавказе. – Да, тоже невольничьи деньги. – Ах, я была бы рада уже любым! – понизив голос, быстро проговорила миссис Ньюкомб. – Того, что присылает мне Генри, совершенно недостаточно! Я уже должна зеленщику, просто не представляю, как мне быть. Если бы Генри знал, что я вам это говорю, то он никогда не простил бы меня. Но что же делать. Мы очень высокого рода и слишком бедны для того, чтобы дешево занять деньги. Идти к ростовщикам невозможно! Кэтрин подошла к секретеру, открыла его, взяла небольшой сафьяновый кошелек, села рядом с миссис Ньюкомб и вложила его ей в руку. – Вот, возьмите пока! – сказала девушка. – Скоро Генри вернется с победой. Эта война принесет ему заслуженную славу! Я уверена в нем! – Ах, спасибо вам! Скорей бы он вернулся! Мы сыграли бы славную свадьбу! Кэтрин мечтательно посмотрела в окно. В это время миссис Ньюкомб быстро приоткрыла кошелек, и в нем блеснули желтым золотые соверены. Правое крыло Кавказской линии, Кубань |