Книга Последний сеанс, страница 36 – Агата Кристи

– По его мнению, вы действительно желаете, сами того не зная, совершить самоубийство? – спросил Пуаро.

Миллионер пронзительно закричал:

– Но это невозможно – невозможно! Я совершенно счастлив! У меня есть все, чего я хочу, – все, что можно купить за деньги! Это фантастика, невероятно даже предположить нечто подобное!

Пуаро с интересом смотрел на Бенедикта Фарли. Возможно, нечто в его дрожащих руках и дребезжащем пронзительном голосе служило предостережением о том, что его отрицание слишком яростное, что сама его настойчивость подозрительна. Сыщик ограничился тем, что спросил:

– И каково моя роль, мсье?

Фарли внезапно успокоился. Он выразительно постучал пальцем по столу рядом с собой.

– Существует еще одна возможность. И если она правильная, то вы – тот человек, который должен о ней знать. Вы знамениты, вы расследовали сотни дел – фантастических, невероятных дел! Вы должны знать, если кто-нибудь вообще знает.

– Знать что?

Голос Фарли опустился до шепота:

– Предположим, что кто-то хочет меня убить… Можно это сделать таким образом? Могут они заставить меня видеть этот сон каждую ночь?

– Вы имеете в виду гипноз?

– Да.

Эркюль Пуаро обдумал этот вопрос.

– Полагаю, это возможно, – наконец ответил он. – Но это больше вопрос к врачу.

– Вы на собственном опыте не встречались с подобными случаями?

– Точно с такими – нет.

– Вы понимаете, к чему я клоню? Меня заставляют видеть один и тот же сон, ночь за ночью, ночь за ночью… а потом – однажды – я не выдерживаю этого внушения и осуществляю его. Делаю то, что мне так часто снилось, – убиваю себя!

Маленький бельгиец покачал головой.

– Вы не думаете, что такое возможно? – спросил Фарли.

– Возможно? Это не то слово, которое я люблю употреблять.

– Но вы считаете, что это невероятно?

– Совершенно невероятно.

– Врач тоже так сказал… – пробормотал Бенедикт Фарли. Затем его голос снова стал пронзительным и громким, и он крикнул: – Но почему мне снится этот сон? Почему? Почему?

Сыщик снова покачал головой.

– Вы уверены, что никогда не сталкивались с таким случаем в вашей практике? – внезапно спросил Бенедикт Фарли.

– Никогда.

– Это я и хотел знать.

Пуаро деликатно откашлялся.

– Вы позволите задать вопрос? – спросил он.

– Какой вопрос? Какой вопрос? Говорите, что хотите.

– Кого вы подозреваете в желании убить вас?

– Никого, совсем никого, – резко ответил Фарли.

– Но эта мысль пришла вам в голову? – настаивал Пуаро.

– Я хотел знать, возможно ли это.

– Основываясь на своем собственном опыте, я должен сказать – нет. Вас когда-нибудь подвергали гипнозу, между прочим?

– Конечно, нет. Вы думаете, я дал бы подвергнуть себя такой глупости?

– Тогда, я думаю, можно сказать, что ваша теория определенно невероятна.

– Но сон, вы, глупец, этот сон…

– Сон, несомненно, удивительный, – задумчиво произнес Пуаро. Он помолчал, потом продолжил: – Я хотел бы увидеть сцену этой драмы – стол, часы и револьвер.

– Конечно, я отведу вас в соседнюю комнату.

Плотнее запахнув на себе полы халата, старик приподнялся с кресла. Потом неожиданно, словно его поразила какая-то мысль, снова сел.

– Нет, – сказал он. – Там нечего смотреть. Я вам рассказал все, что можно рассказать.

– Но я хотел бы увидеть своими глазами…

– В этом нет необходимости, – резко возразил Фарли. – Вы высказали мне свое мнение. Это всё.

Пуаро пожал плечами.

– Как вам будет угодно. – Он встал. – Очень жаль, мистер Фарли, что я не смог быть вам полезным.

Миллионер смотрел прямо перед собой.

– Не хочу устраивать тут никаких мошеннических проделок, – проворчал он. – Я изложил вам факты – вы не смогли ничего из них извлечь. Это закрывает дело. Можете прислать мне счет за консультацию.

– Не премину это сделать, – сухо произнес детектив и направился к двери.

– Постойте минутку. – Миллионер позвал его назад. – Это письмо – я хочу его вернуть.

– Письмо от вашего секретаря?

– Да.

Пуаро поднял брови. Затем сунул руку в карман, достал сложенный листок и отдал его старику. Последний внимательно рассмотрел его, потом положил на стол рядом с собой и кивнул.

Маленький бельгиец снова направился к двери. Он был озадачен. Его быстрый ум снова и снова обдумывал только что рассказанную ему историю. И все-таки, хотя его мысли были заняты, Пуаро мучило ощущение, что тут что-то не так. И это имело какое-то отношение к нему самому, а не к Бенедикту Фарли.

Когда он взялся за дверную ручку, в голове у него прояснилось. Он, Эркюль Пуаро, совершил ошибку! Сыщик снова вернулся в комнату.

– Тысяча извинений! Я так заинтересовался вашей проблемой, что сделал глупость. То письмо, которое я вам отдал… я по ошибке сунул руку в правый карман вместо левого…

– В чем дело? В чем дело?

– То письмо, которое я вам только что отдал, – это письмо с извинениями от моей прачки насчет стирки воротничков. – Виновато улыбаясь, Пуаро сунул руку в левый карман. – Вот ваше письмо.

Бенедикт Фарли выхватил у него письмо и проворчал:

– Какого черта вы не соображаете, что делаете?

Пуаро забрал письмо от своей прачки, еще раз мило извинился и вышел из комнаты.

На мгновение он остановился на просторной лестничной площадке. Прямо напротив него стоял большой старый дубовый диван, а перед ним – длинный узкий стол. На столе лежали журналы. Еще там стояли два кресла и столик с цветами. Это немного напоминало ему комнату ожидания у дантиста.

Дворецкий ждал его в холле внизу, чтобы выпустить.

– Вызвать вам такси, сэр?

– Нет, спасибо. Вечер чудесный, и я пройдусь пешком.

Несколько мгновений Эркюль Пуаро постоял на тротуаре, ожидая промежутка в потоке машин, чтобы перейти оживленную дорогу. Его лоб прорезала морщина.

– Нет, – сказал он сам себе. – Я совсем не понимаю. Все это бессмысленно. С сожалением должен это признать, но я, Эркюль Пуаро, совершенно сбит с толку.

* * *

Это были события, которые можно было назвать первым актом драмы. Второй акт имел место неделю спустя. Он начался с телефонного звонка от одного врача, Джона Стиллингфлита. Тот сказал, совершенно не придерживаясь врачебной этики: