Онлайн книга «Политрук. На Ржевском выступе»
|
С левого фланга, где наступал 1-й батальон, задолбили авиапушки «Маузер» – немецкие истребители хищно виражили, смахивая на грифов-стервятников. Малиновые дымные трассеры с земли разорвали зловещий круг, и тут же донесся рев «ДШК» – работала спарка. – Подъезжаем, товарищ командир, – глухо воззвал мехвод. – Ага, вижу… Сбавляй обороты, Данил. Шуструю «цуйку» будто осадили, а впереди вильнула Старая Смоленская дорога, развороченная бомбежкой. Закопченные остовы «Опелей-Блиц» перемежались с ломаными телегами-«фельдвагенами» и мертвыми лошадьми – осколки потрошили «гужевой привод», вываливая сизые вороха кишок в дорожную пыль. Вчера наши штурмовики отметились – челночили на бреющем, расстреливая немецкие колонны, словно воздавая за прошлогодний беспредел. Молотили по врагу из пушек и пулеметов, гвоздили эрэсами, забрасывали бомбами… – Товарищ командир! – подал голос Артем. – Пятый на связи! Сквозь мягкое, весьма мягкое шуршание помех легко пробился четкий баритон Бритикова: – «САУ-1» и «САУ-2» на точке, товарищ командир! «Молодец Тёмка! – мелькнуло в голове. – Слышимость на пять с плюсом!» – Понял, – кивнул я, как будто Трошкин еще и видео устроил. – Два выстрела каждой – и меняйте позицию! – Есть! Конец связи! Мои губы поползли в улыбку – Слава забыл щелкнуть, чем надо, и до меня свободно доходили глухие голоса: – Осколочным заряжай! – Есть осколочным! – Короткая! – Осколочным готово! – Выстрел! В наушниках грохнуло, и забрякала гильза. – Макарыч, рви! – Понял! – Осколочный! – Все вышли, тащ командир! – Бронебойный суй, добавим… – Бронебойным готово! – Огонь! По ушам ахнул выстрел. – Макарыч, задний ход! – Понял! – Подворачиваешь и занимаешь новую позицию… Усмехнувшись, я свесил наушники. – Даня, давай на тот холм, где ельничек. – Понял! По-моему, Вострецов даже рад был, что его оторвали от нудной штабной работы и бросили в бой. «Т-II», ставший командирской «цуйкой», тихонечко забрался на высотку, что поднималась над насыпью, над дорогой. Глянув на солнце – нет, не должно вроде отсвечивать, – я поднес к глазам трофейный бинокль. Цейсовская оптика рывком приблизила линию фронта. Основательно зарыться Моделю не дали – бомберы каждый божий день устраивали налеты. Даже четырехмоторные «Пе-8» заявлялись, «ткали ковровую дорожку» – по сорок «ФАБ-100» зараз! Или восемь «полутонок». На выбор. Но фрицы упорно цеплялись за чужую землю. Сразу за дорогой – колючая проволока поперек непаханного колхозного поля… Минного поля. А дальше – траншеи, блиндажи, ДЗОТы, артиллерийские и минометные позиции… Окопались. Я повел биноклем вправо. Там дорогу пересекал овраг. Пролеты деревянного моста сгорели на той неделе, уронив подбитый немецкий танк. Можно было попробовать по оврагу… Нет. Это слишком явно. Фрицы наверняка пристрелялись к балке… Мы пойдем другим путем. Прямым! – Артем, вызывай Шубина. Пора! – Есть! Развесистая сосенка застила мне обзор, но глухое рычание дизеля ласкало уши. И вот за бахромой хвои обозначился приземистый и широкий, почти квадратный «Лом», наша вундервафля. Я горделиво улыбнулся. Идея использовать подбитый «КВ-2» зашла на ум сразу, как только я увидел этого гиганта с огромной, несуразной башней. Было видно, что на «КВ» охотились – для начала фрицы перебили ему гусеницы, и тяжелый танк превратился в недвижную стальную крепость, огрызаясь из мощной гаубицы. Вот тогда-то и подкатили парочку «ахт-ахт», расстреляв «Клима» перекрестным огнем. Снаряды разорвали лоб башни, изувечив орудие, но дизель даже не поцарапали. Помню, как я кружил вокруг угрюмого колосса, борясь с искушением, а потом плюнул на все и кликнул парней. Мы облепили «КВ», как лилипуты Гулливера – натянули гусеницы, скинули башню – одиннадцать тонн! Но не бросили ее, а отрезали заднюю часть и приварили на погон – кормовая дверца стала верхним люком. Навесили на борта защитные экраны из броневой стали, упрятав гусеницы, а спереди прицепили минный трал. Для него-то всё и затевалось. Как сказанул Закомолдин: «Павел Ломов погиб, но дело его живет!» А уж кто окрестил наш тральщик «Ломом», история умалчивает. Артем уверен, что традиция от него пошла – это же он выписал по борту танка размашистыми белыми буквами: «За Пашку!»… – Товарищ командир, Большой на связи! – Первый слушает. – Мы готовы! – Чувствовалось, что Синицкий, командир танка, сильно волнуется. Или просто запыхался. – Отлично. Видишь на дороге остатки автобуса? – Вижу, вижу! «ЗиС-8», кажется… – Вот мимо него и шуруй. – Есть! Рокоча, «Лом» одолел невысокую насыпь и выбрался на дорогу, задев хрупкий костяк сгоревшего автобуса. Тральщик пластался, удерживая на весу трехсекционный каток. Он словно подползал к минному полю, грузно покачивая тяжеленной рамой. Ну, не сравнить же с башней «МТ-1»! Да и минный трал не на горбу везти, а спереди катить. Так что облегчили мы жизнь шестисотсильному дизелю – в прямом и переносном смысле. – Первый вызывает Пятого! – Пятый слушает! – Беглый огонь по ДЗОТам! – Есть! – Постоянно менять позицию! Миневрировать и стрелять из укрытий! – Есть! Обе самоходки заворочались за дорожной насыпью. Выстрелили дуплетом и покатили вдоль дороги, скрываясь по рубку. Немцы ответили шквальным огнем, выцеливая, в основном, танк-тральщик, но тот пёр вперед с невозмутимостью носорога. Натянулась, выворачивая колья, и лопнула колючая проволока, а минный трал, громыхая, покатился по оплывшим бороздам пашни, зараставшей травой. Первая мина жахнула несерьезно – блеснул огонь, рванулся крутящийся дым. Немецкий снаряд, нащупав бывший «КВ», ударил по броне скользом, рассыпая синие искры, и срикошетировал, красиво взорвавшись в воздухе – плотное белое облачко вспухло, клубясь и тая. – Против «Лома» нет приема! – расхохотался Воронин. Пара «мессеров» набросилась на тральщик сверху, окатывая его очередями, но тут уж у моих терпение кончилось. Не таясь более, они открыли огонь из «душек» – три или четыре очереди сошлись на брюхе «худого», вздумавшего набирать высоту. Мне было хорошо видно, как пули крупного калибра дырявили и терзали дюраль. Мотор у «мессера» заглох на подъеме в «горку» – самолет плавно опрокинулся, слетая к земле. Из пробоин в фюзеляже рвался дым, уже перебегал огонь, и вот утробно хлюпнул бензобак, растекаясь жидким пламенем. Крылатая машина рухнула горящим крестом, накрывая собой противотанковую мину – взрыв четвертовал истребитель. |