Онлайн книга «Политрук. На Ржевском выступе»
|
Фрицы, в принципе, могут выйти нам в тыл восточнее, за лесом, но для этого надо сломить сопротивление 718-го полка, танковой бригады и нескольких артиллерийских батарей. Если враг и сможет реализовать столь печальный для нас вариант событий, то далеко не сразу. Салов – мужик опытный, легко не сдастся, а приказ «Ни шагу назад!» у него в крови с 41-го. Комполка если и отступит, то лишь на загодя подготовленные позиции, лишь бы вымотать противника бесконечными штурмами. Остается лишь один путь для контрнаступления – вот эта самая равнинка. – Боря! Старший адъютант нарисовался тут же. – Выдвигай посты поглубже в лес и напряги связистов, пусть хоть телефоны протянут. Нам нежданные гости с опушки ни к чему. – Понял, – кивнул Шубин. – И шли разведку. Танки я жду, и сколько их сюда прикатит, увидим. Меня больше беспокоит немецкая «арта». Если они выставят гаубичные батареи за лесом и будут нас обстреливать… – Может, сразу и минометчиков отправить? – задумался Борис. – Проредить возможных артиллеристов? – почесал я за ухом, изображая великого стратега на привале. – А давай. Только чтоб без шуму, без пыли. Обнаружат если артиллерийские позиции, пускай ждут в засаде… Тогда и радиста с ними отправь. – Понял. – Действуй. А я к Бритикову… Наши «пушкари» дружно работали лопатками, громоздя глинистые валы. Даже на холмах земля сочилась болотной влагой, в окопах хлюпало под ногами. Но хоть какая-то защита. Правый фланг Бритиков укрепил батареей «ахт-ахт», а брошенный немецкий блиндаж превратил в склад боеприпасов – ящики с длинными 8,8-сантиметровыми снарядами лежали штабелями, ожидая кровавого действа. Артиллеристов не хватало, поэтому пехотинцы из 5-й и 6-й рот «подрабатывали» подносчиками – в траншеях было людно, обслуги для орудий «восемь-восемь» хватало. – Слава! Бритиков, вспотевший, весь в земле, резво подбежал, бросая ладонь к пилотке. – По вашему… – Вольно, вольно. У тебя тут четыре пушки? – Нет, товарищ командир, пять! – похвалился летёха. – Ух, ты! – задрал я брови. – А где пятая? – А вон, в сторонке! Держим против авиации противника, товарищ командир! – Молодец! А я как раз хотел предупредить насчет люфтваффе. Ну, ладно… А левый фланг? – Там «семьдесятпятки» и «пятидесятки», товарищ командир! Снарядов много натаскали. Старшина Ходанович их на прицепы грузит и «цуйками» буксирует. Не знаем, куда девать уже… – Ничего, скоро узнаете, – усмехнулся я. – Ладно, командуй давай… – Есть! На душе стало поспокойнее. А что? Позиции хорошие, укрепили, как могли, наступающих встретим с почетом… – Быков! «Цуйки» расставил? – Да, товарищ командир! Прикрыли! – Тогда вот что… Давай-ка пулеметчиков в «левый» лес. Скажешь, чтобы оборудовали себе сразу несколько позиций – и отсекали пехоту. Только пусть не дожидаются, пока их танк раздолбает! Сразу – нырь! – и в гнездо по соседству. – Понял, товарищ командир! Вот теперь точно всё. Ждем-с… * * * Бой начался с артподготовки. Немецкие гаубицы забухали, скрытые лесом, и здоровенные 15-сантиметровые снаряды начали валиться метрах в двухстах от наших «бастионов», выше деревьев забрасывая комья земли и черную слякоть. Потом огонь сместился южнее и к западу – взрывы валили деревья, кололи стволы в щепу… Без корректировки никакого толку. Артналет прекратился так же внезапно, как и начался, зато прорезались разрывы мин – наши «удобряли» позиции немецких артиллеристов. – Ничого! – заулыбался Зюзя. – Колы танки пийдуть, нимци стрэляты пэрэстануть, шоб по своим нэ попадаты! – А як же! – ухмыльнулся я, поднимая бинокль. Ничего и никого. Километрах в четырех к югу равнинка загибалась к востоку, обходя болота. Оттуда и стоит ждать незваных гостей… – Танки-и! – из недр «цуйки» донесся взволнованный голос Трошкина. – Товарищ командир! Разведка передает – танки пошли! Не меньше роты! – Понял! – крикнул я. – Держи связь с полком! Летуны нужны! – Есть! Даже в бинокль не различались детали… Ан нет, серые коробочки справа – с длинными орудиями. «Четверки», значит… – Не стреля-ять! – донесся голос Бритикова. – Огонь по моей команде. – Това-арищ командир… – забурчал старшина Ходанович. – Ну, чего вы… Вон же ж стереотруба есть, чего высовываетесь? – Разговорчики в строю… – ответил я ворчаньем, но бинокль опустил и с приступочки слез. «Телохранитель нашелся…» В немецкую стереотрубу открывался всё тот же тревожный вид. Танки наступали, и уже просматривалась серо-зеленая мошкара. – Идуть, хренадеры… – выцедил Лапин, оглаживая диск «ППШ». – Сами на кладбище явилися, – ухмыльнулся Антаков. – Осталося схоронить! Первыми нервы не выдержали у немецких танкистов – пушка «тройки» словно выдула огненный пузырь, и вскоре докатился приглушенный дальностью грохот. Снаряд рванул с недолетом, разворошив сухой торф на увале. Еще и еще били осколочные, пока не получили ответку. – Огонь! Мощно рявкнула «ахт-ахт», усылая гостинец в цель. – Так их! – крякнул я, вжимаясь в резиновый нарамник. Бронебойный калибром 8,8 см угодил под башню «четверке». Сорвать с погона не сорвал, но перекосил. Тут же зачастили пулеметы с опушки, подчищая пехотные цепи – немцы заметались, один из танков вступился за своих, разворачивая башню к лесу… Ба-бах! – как мы говаривали в младших классах. Болванка прошибла броню, и весь запас снарядов слился в едином порыве – башню снесло, а из-под нее забило яростное пламя, выжигая все живое и неживое в тесной скорлупе корпуса. – Готов! Рявкнули две пушки с левого фланга, но их выстрелы были не столь эффектны – осколочным смело парочку гренадеров, а бронебойный распустил гусеницу «Т-III». Мехвод сообразил не сразу – танк забуксовал, зарываясь единственной «гусянкой». И разворачиваясь бортом. Пальнула 7,5-сантиметровая пушка, стреляя, как по мишени на учениях. Снаряд вошел обездвиженной «тройке» в борт, расколачивая движок – бронемашина мигом задымила, отравляя воздух клубами черного чада, а вот и огонек вырвался… – Во-оздух! Я резко вскинул голову, сдвигая фуражку на затылок. Над лесом, прокручивая пропеллерами редкое облачко, плыли «Юнкерсы-88» – один впереди, два сзади. С неба валился металлический гул, а скоро посыпятся бомбы… Хлесткий выстрел «ахт-ахт», чей ствол круто задирался в небо, нарушил чинность авианалета – снаряд разорвался точно посередине строя бомбардировщиков. Воздушной волной качнуло крайний из ведомых. Вряд ли самолеты сильно пострадали, но вот мужество пилотов обнулилось. |