Книга Новая Афи, страница 35 – Пис Аджо Медие

Ослабив объятия, он отстранился и заглянул мне в глаза.

– И я тебя люблю.

Мы перешли в постель, а потом он уехал. Тем не менее я не расстроилась. Разумеется, ситуация не изменится мгновенно. Потребуется время. Однако я не сомневалась, что беременность вернет мне мужа навсегда.

Казалось, все думали так же: мама, Мавуси, тетушка, Йайа и даже Ричард, который избегал меня после нашего последнего разговора. Все верили, что едва у Эли появится другой ребенок, либерийка больше не сможет манипулировать им с помощью Айви.

– Ты станешь не только его признанной всеми женой, но также и матерью его ребенка. Посмотрим, что она предпримет! – говорила Йайа за обедом у нас в квартире. Узнав о моей беременности, она стала чаще приходить, обычно с домашней стряпней и одеждой для беременных, которую покупала во время заграничных поездок. Мама тоже хотела приехать в гости, однако я убедила ее подождать до третьего триместра. Я скучала по ней, но не желала выслушивать нотации и оттягивала ее приезд до последнего.

– Ну ладно, как скажешь, миссис Ганьо, – ответила на это мама, ее радость от новости о ребенке передавалась даже по телефону. – Он к тебе приходит?

– Почти каждый вечер.

– И остается на ночь?

– Иногда. Я не переживаю. На прошлой неделе он ночевал пять раз.

– Ах, совсем скоро будет ночевать каждый божий день!

Мы обе счастливо рассмеялись.

Моя уверенность укрепилась еще больше, когда врач сообщила пол ребенка – у меня будет мальчик. Шла двенадцатая неделя беременности, и Эли поехал со мной в частную клинику в Ачимоте, не походившую ни на одно медучреждение, в которых я бывала прежде, – там даже медсестры улыбались пациентам!

– Мальчик? – повторил Эли, распахнув глаза и внимательно следя за движениями на мониторе. – У нас будет мальчик, – сказал он, повернувшись ко мне. Я лежала на столе с задранной рубашкой на блестящем от геля набухшем животе.

У меня из глаз полились слезы.

– Не плачь. – Эли неловко меня обнял, пытаясь не замазаться гелем. Однако поток слез лишь усилился. Я вынашивала Эликему Ганьо сына. Его наследника! Когда новость услышала мама, она тоже разрыдалась. Даже тетушка вроде расчувствовалась – у нее будто бы немного задрожал голос.

– Теперь все изменится, вот увидишь, – заверила она меня. И оказалась права.

После узи Эли начал суетиться вокруг меня еще больше. Он сам разложил еду, которую мы заказали, и принес мне на подносе, пока я сидела перед телевизором.

– Надо нанять горничную, чтобы помогала тебе по дому, – предложил он уже далеко не первый раз после объявления о беременности.

– Зачем? Когда станет тяжело, приедет мама, – сказала я с полным ртом мпото-мпото ^[29] из пюре батата и посыпанного сахаром. Беременность превратила меня в настоящую сладкоежку. Я добавила мед в рагу, приготовленное накануне.

– Не будем же мы заставлять твою маму делать всю работу по дому.

– Давай я сперва перееду в дом. Тут слишком тесно для пяти человек.

Отвернувшись, Эли уткнулся в телефон.

– Так когда я перееду? – спросила я, подтолкнув мужа локтем, полная решимости воспользоваться моментом. Шел третий месяц беременности, а я до сих пор довольствовалась его ночевками и маленьким чемоданом с вещами в квартире. Так больше продолжаться не могло. В конце концов, я вынашивала его сына – первого сына и пока единственного. – Когда, Эли?

– Послушай, дело в том, что…

– Не нужно длинных речей, просто назови дату. Скажи: «Афи, в пятницу ты переедешь из квартиры в наш дом». И точка.

– Афи, не мотай мне нервы.

– Не мотать нервы?

– Ты понимаешь, о чем я.

Я подняла поднос с колен и с силой опустила на кофейный столик, отчего оранжевые комочки мпото-мпото разлетелись по всей поверхности полированного стекла – странно, как оно не треснуло. От удивления Эли выронил телефон.

– Я не собираюсь рожать ребенка, живя в этой квартире. Клянусь Богом, если ты мне откажешь, я вернусь к матери.

Встав, я проскользнула мимо него, но обернулась, когда он меня окликнул.

– Афи! Я не потерплю подобного поведения! – заявил Эли так, словно разговаривал с непослушным ребенком.

Его слова разъярили меня еще больше. Я бросилась в спальню и громко хлопнула дверью. Он не остался на ночь.

Когда он уехал, я отправилась к Эвелин и сообщила, что на следующий день уеду в Хо.

– Не надо слишком на него давить, Афи. Пусть сам примет решение.

– В смысле? Как ты можешь так говорить после всего, через что я прошла?

– Не перевирай мои слова. Ты знаешь, я меньше всех прочих склонна вставать на сторону твоего мужа. Просто не думаю, что отъездом ты добьешься своего.

– А оставшись здесь, чего я добьюсь? Для себя и для ребенка?

– Афи, взгляни на то, что у тебя есть: прекрасная квартира, машина с водителем; он даже обещал тебе бутик в новом торговом центре. Вдобавок ко всему Эли добрый и любящий муж. Ну ходит он иногда к другой женщине, что с того? Многие мужчины обзаводятся детьми на стороне, так уж устроен мир. Какая тебе разница? Ведь ты – официальная жена. Та, которую признают его семья и друзья, а это самое главное. По-моему, предъявлять ультиматум – неверный шаг. Пытайся наслаждаться деньгами мужчины и игнорировать его недостатки. Веселись, ходи по магазинам, попроси о собственном большом доме с твоим именем на двери, попроси машину получше, с полным приводом, или даже две машины! Вкладывай деньги, которые он тебе дает, начни свой бизнес, помоги матери начать бизнес. Пусть он идет на выходные к другой женщине, если пожелает, а ты просто живи своей жизнью и наслаждайся ею.

– Не так все легко.

– Потому что ты его любишь? Я тебя умоляю! Запри сердце на замок и живи головой. Любовь тебя не прокормит, не согреет.

– Ты не понимаешь! Ты не представляешь, каково мне, как мне тяжело! Хотела бы я быть одной из тех женщин, которые способны мириться с третьим человеком в браке; которые с гордостью заявляют, что они – ферма, а другая женщина – всего лишь сад. Хотела бы я быть одной из них, но, сколько ни старайся, я не в силах смириться с любовницей. Я его люблю и не могу делить с другой, просто не могу.

Я проигнорировала увещевания Эвелин и на следующий день с двумя чемоданами села в машину Менсы и отправилась в Хо.

– Зачем приехала? – спросила мама, по выражению моего лица угадав, что причина визита отнюдь не радостная. Мы устроились в гостиной, она подала мне стакан воды. Когда я вошла в дом, мама собиралась на репетицию хора. Теперь песенник лежал у нее на коленях – темно-бордовая обложка сливалась с тканью, повязанной вокруг талии.