Онлайн книга «Стигма ворона 3»
Ёжась на морозе в своей куртке, сшитой кое-как из порванных кусков, Эш думал о том, что всем его подопечным потребуется соответствующая одежда, зимние плащи и сапоги. И лошади. Потому что если вдруг Червь протянет ноги, возвращаться домой по заснеженной Иркалле — то еще удовольствие. Другими словами, требовалась огромная сумма денег, и как можно скорее. Как же это решить? Заработать столько в считанные дни у них сейчас точно не получится, а бешеные одержимые волки и лисы ждать не станут. Впрочем, был один вариант… Жаль только, что Ларс теперь не с ними — это бы на порядок облегчило дело. Но Крыс был далеко, а решать что-то надо было прямо сейчас… Тут дверь за спиной тихонько скрипнула, и Эш увидел Айю. Она куталась в одеяло, чтобы не замерзнуть. Девушка подняла на парня светящиеся пронзительным голубым светом глаза и улыбнулась. — Доброе утро. Эш бросил взгляд внутрь дома, где на лавках и вповалку на полу устроились его спящие гости, потом удивленно посмотрел на Айю. — Я не понял… Ты видишь? — И да, и нет, — ответила Айя, касаясь ладонью его щеки. — Если я использую стигму, то у меня перед глазами возникают картины из прошлого, и настоящего и будущего, и я не всегда могу в них разобраться. Например, сейчас я вижу тебя со шрамом, который не чувствую пальцами… — она вдруг запнулась, и робко добавила: — Но я не должна говорить с тобой об этом. — Как ты себя чувствуешь?.. — Великолепно! — с неожиданной радостью воскликнула Айя. — Боги, я так счастлива, что обрела эту часть себя! Правда, я еще почти ничего не знаю. Понимание времени приходит со временем… Забавно прозвучало, — тихо рассмеялась она. Эш задумчиво коснулся ее отметины. — Что ж, может быть, все не так уж плохо, как я подумал сначала. Раз ты ужилась с духом. По крайней мере, теперь ты можешь себя защитить. Айя доверчиво прильнула к нему. — Тем более, нас теперь двое… — Я знаю, — мягко ответил он ей. — Заметил? — Знал еще до возвращения. Игры духа времени, такие дела… Иди внутрь, ты замерзнешь. И пора этих лежебок поднимать. Зима ждать не станет. Так и скажи им. — А ты? — А я к Хэну прогуляюсь, дело есть одно. Коснувшись губами сердцевины сплетения двух стигм на ее лбу, он сунул руки в карманы и двинулся в город. После ночного кошмара Уршу еще крепко спал. Дороги были пусты, торговцы и ранние покупатели сегодня не спешили покидать свои дома. Где-то уныло бряцали кирки и лопаты — это рабочие убирали последствия обрушения домов. Все остальные, казалось, забились в укромные места и затихли, боясь высунуть нос наружу. И только когда Эш вышел на большую площадь, он понял, как сильно ошибся. Потому что почти весь город сейчас собрался на этом пятачке. Сотни людей, горбясь от мороза или тяжелых мыслей, в абсолютном молчании стояли напротив храма, закрывая ладонями горящие свечи. Старики и старухи, женщины и дети, ремесленники и даже стигматики. А на храмовом крыльце в белых саванах лежали мертвецы. В основном — рослые и широкогрудые мужские тела, не меньше полсотни людей. Чуть в стороне от них положили еще два тела поменьше — по-видимому, это были женщины. А между ними лежал совсем крошечный сверток, обвитый красной кружевной лентой. Двери храма были открыты настежь, и внутри шло служение. От теплого человеческого дыхания тех, кто молился внутри, из святилища на площадь тянулся белый пар, смешанный с серыми клубами ароматного дыма. Весь зиккурат сейчас напоминал огромную священную кадильницу — или тлеющее пожарище, которое так и не смогли до конца погасить. А со створок храмовых ворот на народ с невозмутимым спокойствием взирали священный орел и великий змей. Эш остановился на минуту, вслушиваясь в доносившееся из глубин святилища пение — разобрать слова было невозможно, но по мотиву угадывалось посмертное величание. «Вот и началась очередная великая война», — мысленно сказал Эш ворону. «Да», — ответил тот. «И ее развязал я». «Да», — снова так же коротко ответил ворон. Эш смотрел на мертвецов и понимал: это только начало. Первый пройдет через весь Внешний круг, подминая под себя всех, кто окажется у него на пути. И Единый будет пытаться ему помешать, из-за чего обрушатся новые дома, бросятся в бой новые воины и снова погибнут дети. Великие божества всегда требуют великих жертв. Великие эпохи имеют удивительную особенность тонуть в крови. Большие перемены, даже если это перемены к лучшему, всегда выстраиваются на гробах. Почему так? Это жестокий закон вселенной? Или особенность самих людей, которые делают жестоким все, что с ними соприкасается? Ему вспомнились слова Айи. «Черная спина, красные руки»… Эш тряхнул головой, отгоняя неуместные мысли. Во время боя нельзя размышлять. Этому его научили на Вороньем мысе. Остановишься, помедлишь — и все, ты труп. Потери надо считать уже после битвы. И Эш переключился на насущные проблемы. Например, стоило попытаться почуять или высмотреть в толпе Хэна. Но его нигде не было видно. Тогда парень направился в кузню. Свернув на нужную улицу, он издалека услышал гулкий лязгающий звук. В первую секунду Эш весь подобрался, готовый помчаться вперед — но тут мимо него с той стороны спокойным шагом прошли двое стражников. Если бы это были ловчие, вряд ли стигматики просто разгуливали по улицам вместо того, чтобы попытаться вмешаться. И все равно парень прибавил шагу, и вскоре увидел источник шума. Это были кузнецы. Порядка десяти мастеров, согнувшись в три погибели, пытались как-то выровнять городские ворота. Мда, неплохо же он их вчера изувечил… Кашлянув, Эш позвал Хэна. — Да вы гляньте, кого духи-то сюда принесли! — прогрохотал кузнец, увидев давнего знакомца. Бросив свое занятие, Хэн поспешил к Эшу. — Дай-ка я погляжу на тебя — че-то ты прям на себя непохожий стал! Живой, здоровый!.. На радостях он стиснул парня в таких крепких объятиях, что тот даже охнул. — И, вообще-то, планировал после встречи с тобой остаться таким же живым и здоровым!.. — в шутку проворчал Эш. — Как дела твои, как сам?.. Он хотел сказать, как благодарен Хэну и за ножи, и за Айю с Сином, но ситуация как-то не располагала к откровенной беседе. — Да нормально все у меня, — отмахнулся кузнец. — По крайней мере, до сегодняшнего дня так было… Тут один из мастеров, здоровый дядька с седой бородой и лиловым ожогом на лице, с хрустом выпрямился и громко заявил. |