Онлайн книга «Тачдаун»
Они переглядываются, как будто решают, стоит мне говорить или нет. – Не слышу, – рычу я. – Расслабься, мужик, – беспечным тоном отвечает Сойер. – Парнишка отхватил по полной. Это была публичная порка, по законам наших джунглей. Такая, чтобы все поняли, – девчонка под надежной защитой. И поверь, мы с Джеем были очень убедительны. – Окликни ее. – Я достаю из кармана телефон. – Ну же, живее. – Эй, Хантер? Она останавливается на лестнице и оборачивается. Я незаметно ее фотографирую. – Отличная попка, – подмигивает Линч. Хантер поднимает руку и показывает идиоту средний палец, за которым следует мой подзатыльник. – Эй! Ты же сам попросил! – Я не просил тебя на нее пялиться. Загружаю снимок Хантер на свою страничку в социальную сеть, на которой больше двенадцати миллионов фолловеров, и подписываю его одним словом: МОЯ. Теперь каждый ублюдок в Рейнере, который хочет сохранить свои зубы на месте, не рискнет лишний раз открывать пасть. Закончив на кухне, я поднимаюсь наверх. Распахнув дверь в свою комнату, с удивлением обнаруживаю в ней Хантер. Она сидит по-турецки на моей кровати и листает свежий номер «Спорт иллюстрейтед», который Линч купил в Нью-Йорке по дороге в аэропорт. Если бы мы с ней сейчас не блуждали по аду, то эта картина выглядела бы как подарок Господа. – Когда-нибудь слышала о частной жизни? – не слишком любезно спрашиваю я, прислонившись плечом к косяку. – Ты что, собирался поступать в Вест-Пойнт [74], но по ошибке оказался в Рейнере? – задает она встречный вопрос, откладывая в сторону журнал. Я озадаченно хмурюсь. – Нет. С чего ты взяла? Хантер оглядывает комнату с таким видом, будто это и есть ответ на мой вопрос. Я тоже смотрю по сторонам, пытаясь оценить обстановку ее глазами. Большая кровать, заправленная свежим постельным бельем и темно-синим покрывалом, шкаф, который ломится от одежды, компьютерное кресло и письменный стол. Никаких картин, комнатных растений и прочего дерьма. Бежевые стены, коричневый пол. Светло, чисто и комфортно. Идеальное место для сна. Что не так? – Где твои награды? – продолжает она допрос. – Кубки, медали и прочее? – В коробке, на шкафу. Хантер смотрит на меня в изумлении. – Ну надо же… Я думала, у тебя есть что-то вроде алтаря самолюбования, который ты демонстрируешь каждой цыпочке, которую сюда приводишь. Я улыбаюсь. – Все они и так знают, что я потрясающий. – Им просто не хватает времени узнать тебя получше. Моя улыбка становится шире. – Туше. Хантер спрыгивает с кровати, немного прогуливается по комнате и останавливается перед столом, на котором лежит мой ноутбук, книга и свернутая схема наступательных стратегий. Проводит пальцем по мягкой обложке романа «В дороге» Керуака и приподнимает бровь. – Битники? Интересный выбор. Вероятно, она ожидала увидеть стопку супергеройских комиксов, или что там обычно читают «тупые качки-футболисты»? – Как тебе книга? – с интересом спрашивает она. – Полное дерьмо. Хантер опускает голову, но я успеваю заметить ее улыбку. Искреннюю. Очаровательную. Безупречную. Внутри меня взрываются чертовы фейерверки. Блять, я задыхаюсь просто от того, что на нее смотрю. – Так я и думала. – Почему? – Потому что у тебя с героями этой истории нет ничего общего. Ты последовательный, а не спонтанный. Стратегия, а не хаос. Ты много трудишься для достижения успехов, а не полагаешься на удачу или милость богов. Я напрягаюсь, потому что не понимаю, как реагировать на ее слова. Они буквально выворачивают наизнанку. – А какие парни тебе больше нравятся, спонтанные или… – Последовательные, – заканчивает Хантер, протискиваясь мимо меня в коридор. Я выхожу за ней. – Хантер. – Она останавливается перед дверью в свою комнату и оборачивается. – Сделай мне одолжение? – Конечно. Я сглатываю ком в горле. – Запри на ночь дверь. Глава 30. Хантер
Должно быть, я совершенно ненормальная. Вместо того, чтобы схватить парня, который мне до смерти нравится, за член, я послушно заперла чертову дверь спальни на ключ и полночи пялилась на ручку, в надежде, что та хоть разок повернется. Что еще хуже: утром я фантазировала о Каннинге, мастурбируя в душе. Я чувствую, что это задало тон всему моему дню. И с этой мыслью я спускаюсь по лестнице на первый этаж, перекидываю через плечо рюкзак и выхожу из дома. Если верить гугл-карте, то от виллы Линча до кампуса всего тридцать минут пешком. Даже после полуторачасового непрерывного бега на дорожке – это полная фигня. К тому же погода сегодня просто отличная: солнечно, но не слишком жарко. В компании с легким ветерком и наушниками в ушах эта небольшая прогулка пешком кажется мне лучшим лекарством против Каннинговой лихорадки. Натягиваю бейсболку пониже, скрывая от мира свое тупое влюбленное лицо, и благодарно киваю охраннику, который открывает парадные ворота. Пройдя примерно полмили, я замедляюсь, чтобы сменить плейлист, когда мое внимание привлекает громкий рев мотоцикла. Мимо проносится знакомый черный «Харлей». Сбросив скорость, он резко сворачивает на перекрестке и останавливается прямо передо мной, преграждая путь. Заглушив двигатель, Каннинг опускает ноги на асфальт, удерживая байк, чтобы тот не упал, и снимает шлем. Его густые каштановые волосы немного примялись, и я с трудом подавляю желание потянуться и поправить их. Вместо этого, я вынимаю наушники из ушей и убираю их и телефон в рюкзак. – Куда направляешься? – Чейз снимает с меня бейсболку и надевает на себя козырьком назад. Свет утреннего солнца падает на его лицо, превращая большие карие глаза в расплавленный янтарь. Какой же он раздражающий. И красивый. И сексуальный, как черт. Ненавижу. – На занятия, – отвечаю я. – Пешком? – хмурится Чейз. – Где твоя машина? – На студенческой стоянке. – Почему ты не попросила меня или Линча тебя подбросить? – Когда я уходила, вы таскали железо в спортзале. Не хотела прерывать вашу домашнюю тренировку. – Хантер Брэдшоу – известная скромница. – Губы Каннинга растягиваются в грешной улыбке, от которой мое сердце сбивается с ритма. |